Прыжок в бездну
Шрифт:
Они сидели, наблюдая за солнечным диском, медленно опускавшимся в океан. Когда погас последний луч, Роберт откашлялся.
— Ну и голоден же я. Как насчет пиццы?
— С удовольствием, — ответил Линк, чувствуя себя если и не очень хорошо, но все же более или менее сносно с тех пор, как он прочел в глазах Чандры неописуемый ужас.
Час спустя они сидели за столом, доедая пиццу и допивая из банок пиво. Стало совсем темно. Отец включил телевизор. В этот час шла его любимая программа о Гражданской войне. Неожиданно передача прервалась и стали передавать информацию о деле Дэниела
Линк с первого взгляда узнал этого человека. Тележурналист, захлебываясь, вещал слушателям об «удивительной свидетельнице, которая стала инициатором громкого дела, возбужденного местной прокуратурой. Появление погибшей жены Лансинга, — говорил тележурналист, — произвело неслыханную сенсацию. Но самыми сенсационными стали обвинения, которые она выдвинула против мужа»
Затем на экране возникла элегантная маленькая женщина, одетая в простое черное платье. На фоне платья особенно четко выделялись ее волосы и бледность миловидного лица. Когда ее показали крупным планом, сердце Линка тоскливо забилось. Она была похожа на ту самую фотографию из газеты, которую Линк увидел благодаря Шейле и Кону. В ее глазах отсутствовала какая бы то ни было теплота, во всем облике было что-то чужое. Увы, его русалка исчезла. Линк подумал, что с ее исчезновением, вероятно, умерла и ее любовь.
Он почувствовал руку отца на своем плече, видел его глаза, полные симпатии, поддержки и… понимания.
Теперь для Линка часы, казалось, растянулись на бледные нескончаемые дни. Он старался наполнить их хозяйственными делами. Под его умелыми руками отцовский дом засверкал свежей краской, но это отнюдь не утоляло его сердечных страданий. Он считал, что никогда не сможет избавиться от гложущей боли, старался не слушать новостей, не читать газет, но все было напрасно. Украдкой Линк ловил радиопередачи, старался представить себе, что происходит на судебном процессе. Когда он узнал, что скоро должно состояться последнее судебное заседание, где будет вынесен вердикт в отношении преступлений Лансинга, отец сказал ему, что пришло время прекратить работы по дому.
— Решение будет таким, как его определят присяжные, Линк. И ты должен проследить, что последует дальше.
— Понимаю. То, что я так поступил с ней, было не лучшим выходом, и она имеет все основания возненавидеть меня за это. Здорово получилось! Оказалось, что самым ценным подарком для женщины, которую я люблю, явился мой разрыв с нею.
— Иногда, — мягко произнес отец, — это и есть любовь. Делая самое лучшее для того, кого любишь, тем самым наносишь ущерб себе.
— Такой и должна быть любовь, — пробормотал Линк, закрывая банку с краской, которой покрывал перила. — Она действительно рождает боль.
Вскоре он собрал все свои пожитки и отправился в Санта-Барбару, где была ошвартована его «Шейла II». Снова он старался заполнить бесконечно тянущиеся часы работой, заменял детали, шпаклевал пазы, промазывал дерево олифой, перестилал палубу. В результате яхта стала выглядеть как новая. Оставалось наложить последний слой краски.
Как-то в одно прекрасное, солнечное утро Линк решил, что с ремонтом покончено, не нужно было ни драить, ни полировать, ни красить. Он устроился на кокпите, крошил хлеб и
Внезапно до его слуха донеслись легкие шаги по пирсу, но он даже не повернул головы. Его больше привлекали чайки, с резкими криками носившиеся над яхтой. Он давно уже потерял надежду, что кто-то может появиться около судна. Исключение составлял лишь корабельный мастер, иногда навещавший Линка, снабжая его дельными советами по ремонту.
Прошло уже более двух месяцев с тех пор, как он последний раз видел Чандру на экране телевизора. За это время он потерял надежду когда-нибудь увидеть ее снова.
Шаги звучали ближе и ближе. Линк встал и медленно потянулся, расправляя затекшие плечи. Наступило время ланча. Он повернулся и застыл в удивлении: Чандра стояла на пирсе, одетая в короткое белое вязаное платье, на ногах — плетеные босоножки. Она внимательно разглядывала свежепокрашенные борта яхты.
Придя в себя, он спрыгнул на пирс и оказался рядом с ней. Она подняла голову. Шелковистые, платиновые волосы светились под солнцем. Его тело содрогнулось от нахлынувших воспоминаний, когда ее волосы прикоснулись к его рукам. Бог мой! Он может дотрагиваться до них губами, они нежно щекочут его грудь, торс…
Их взгляды встретились. Он увидел, что и в ее бездонных голубых глазах трепещет былое, тот самый день, когда она сказала ему, что редкое имя Чандра пришло из древнего санскрита. Она посмотрела на борт, где аккуратно было выведено новое название яхты — «Лунный охотник».
Когда она снова подняла голову, ее взгляд изменился, он не мог понять его значение. Какова ирония, подумал он, теперь я не в состоянии отгадывать ее мысли.
— Чанни, — сдавленно прошептал Линк, не в силах справиться со спазмом, сдавившим ему горло.
— Ты дал мне так много. И я благодарю тебя. Я воочию увидела моих демонов, Линк. Дэниела… отца… и самого страшного — саму себя. Я научилась тому, чему ты старался научить меня, — правде.
О боже, как хорошо, подумал Линк, что она научилась трезво оценивать себя, сбросила фальшивый имидж, который создала себе и долгое время не могла от него избавиться. Сейчас перед ним стояла не испуганная, закомплексованная женщина, которую он извлек из океана. И он понял, что поступил правильно. Единственное, что причиняло ему боль, это жестокость, которую он применил, чтобы убедить ее в том, что она обладает недюжинной силой.
— Ты видишь не ту женщину, которую спас.
— Все правильно, русалка, — тихо прошептал он. — Ты не должна этого говорить. Я и сам знаю, ты не та женщина, которая однажды сказала, что любит меня. — Он хотел найти слова, которые смогли бы объяснить ей, что он все понимает, но они не приходили. Он глядел под ноги, боясь, что она увидит, как увлажнились его глаза.
— Прежнюю женщину и меня роднит только одна вещь, — сказала Чандра. — Это любовь к тебе.