Прыжок в ледяное отчаяние

Шахова Анна

— Моя подруга? Бедная дура-Ленка — моя? Ужасное, необъяснимое стечение обстоятельств. Но я им решила воспользоваться. Когда позвонил этот сыщик и сказал, КТО приедет с вопросами и заодно за вещами, я сразу поняла, что это просто судьба. Ну не дает мне Бог забыть о любимом мужчине. — Танечка села на табуретку, закрутив стройные ноги жгутом, и прикурила сигариллу.

— Скорее, черт тебе не дает забыть, — Люша привалилась к стене, почувствовав, как предательски дрожат ноги.

— А вот это уже плевать! Я, в отличие от избалованных московских домохозяек, космы никому не выдираю. Нет! Я просто

добиваюсь своего. Методом неоспоримых доказательств и логики. Я очень умна и целеустремленна. И свое получу. Поверьте, — вкрадчиво сказала Танечка, прижимая руку к груди.

— Где вещи Алены? — Люша вышла из кухни, не намереваясь больше вести диалогов с соперницей.

— Вещи все собраны! В одном хилом пакетике. Что там собирать-то? Она все к бабке вывезла. — Земцова вышла в коридорчик и включила свет — голую лампочку на сером шнуре, которая горела не слишком ярко, но все же работала.

— Знакомый пакетик? — девица подхватила с пола и держала одним пальцем полиэтиленовый пакет, в котором лежало что-то пестрое из одежды, пара книг и баночка крема. Статная Танечка, да еще стоя на каблуках, возвышалась над маленькой Шатовой, как императрица с тронной площадки над провинившейся чернавкой.

Люша замерла. На пакете были изображены две склоненные друг к другу березы, над которыми полукругом шла надпись «Ваш любимый магазин «Березоньки». Единственный и неповторимый в Москве». Этот магазин, находившийся в соседнем с шатовским доме, цеплялся за существование из последних сил: маленькие продовольственные в Москве выжила торговая сеть с броским цветочным названием. Хозяйка «Березонек» знала не один год Шатову — Люша помогала бойкой Людмиле и ее мужу сажать возле входа в кадки тонюсенькие плакучие березы, которые прекрасно прижились и стали символом магазинчика.

— Вот, чек от пятницы. Ваш супруг позавчера навещал меня и привозил гостинцы. Все никак их не доем. Ну, да Саша такой ведь щедрый и непрактичный — не мне вам объяснять, — дружелюбно пояснила разлучница, протягивая Люше чек.

Подготовилась Земцова хорошо. Просто отлично она подготовилась к встрече с соперницей! Люша, посмотрев на чек и не поняв в нем ничего, подняла глаза на Танечку. Она внимательно и задумчиво изучала решительную складку подведенных губ, горящие карие глаза, оттененные ярко и умело, вытянутые феном каштановые волосы — подстриженные и выкрашенные так, как надо. Да, Земцова вполне вписывалась в тот мир, к которому стремилась любыми средствами. Суть она уже усвоила: ценятся не стрижечки, а сделанные по непреложным законам головы.

Огненный взор архивистки сменился раздраженно-недоуменным. И Люша отвела глаза, сказав тихо, но твердо, как опытный диагност:

— Вы, конечно, всего добьетесь. И домов, и пароходов, и богатых мужчин — тех, что не чета Шатову. А потом начнется самое интересное. Как у бедной Михайловой. Я все думаю, на кого же вы похожи? На Викторию, да… И вот потом, после пароходов, начнутся прыжки и кульбиты. Прыжки…

— Вы пытаетесь меня запугать моим будущим? — улыбнулась, празднуя полную победу, Танечка.

— Я вам пытаюсь сочувствовать.

Люша застегнула куртку, прижала к себе пакет и стала открывать дверь.

— Давайте сегодня посочувствуем Ленке! — крикнула Танечка

Люше в затылок.

— Да, конечно. Но в то же время мертвый не значит неживой, — выдала очередной «бред» сыщица и спокойно вышла из квартиры.

А потом исчезла… В 14.30, после встречи с отцом погибшей Поспеловой, она позвонила сыну и бодрым голосом сообщила, что несколько дней отдохнет у друзей. Телефон выключит. Котька, конечно, насторожился, но, зная интонации эмоциональной маменьки наизусть, не слишком встревожился. Она показалась ему достаточно спокойной.

— Честно говоря, я подумал, что это из разряда романтических экспериментов. Пап, ну ведь что-то у вас происходит?! Я это уже давно почувствовал. И потому не слишком осудил мамин порыв. Прости. Но все мы уже взрослые.

Константин мотался мимо съежившегося в кресле отца по гостиной родительской квартиры, которая в двухдневное отсутствие хозяйки стала неприбранной, блеклой и даже странно скукожившейся. Свежесть и свет, присущие просторному жилищу Шатовых, будто выхолостились под действием темной удушливой силы. Окурки мужчины выбрасывать не удосуживались, поэтому амбре от плотно забитых пепельниц и клубы табачного дыма пропитали светлую мебель, воздушные шторы и ковры с длинным ворсом, над чисткой которых Люша еженедельно корпела.

— Кость, уже вечер среды! Третий день, ты понимаешь?! Какие романтические эксперименты?! Никогда она не бросит вот так, в порыве… не знаю чего — тебя, дом, ящики эти свои на окне! Ну, и меня, я думаю… надеюсь… — Александр прикурил очередную сигарету от догоравшей.

— И ты сам прекрасно знаешь, что никаких друзей у матери, кроме Светки, нет! Просто не существует таких людей, к которым она могла бы свалиться как снег на голову.

— А тетя Алла? А Злобины?

Отец отмахнулся от сына, встал с кресла, подошел к лоджии и распахнул дверь настежь.

— Папа, ну что-то надо предпринимать?! — Константин сел на место отца, и теперь Шатов-старший заходил от стены к стене.

— Что еще мы можем сделать, если «великие» сыщики и в некотором роде коллеги уже вовсю ищут? Даже телефон не могут отследить! Вот куда она телефон дела? — Шатов с силой захлопнул балконную дверь.

Костя стиснул голову руками:

— Я не могу думать о худшем! Я… не смогу… Убью этого Влада! Вместе со Светкой. Курица! — Шатов-старший повалился в бессильном отчаянии на диван. Под руку попалась вышитая женой подушка в виде улыбающегося солнца. Только присутствие сына удержало отца от бессильного крика и кидания лицом в это олицетворение Люшки. Лучезарной, звонкой, смешной. Такой родной и глупой. При всем уме и тонкости.

Похоронное молчание взорвал звонок. В дверь. Мужчины бросились к входу, но Костя оказался проворнее. На пороге стоял сосредоточенный Сергей Быстров.

— Вечер добрый, — кивнул он, входя в квартиру. — Новостей нет. Но разговор есть. Александр? — Он строго посмотрел на Шатова-старшего. Саша побледнел и задергал ртом.

— Говори при сыне. Что?

— Да проходите в комнату! — крикнул Костя.

Когда мужчины расселись в креслах и на диване, Быстров протянул Саше листок.

— Это адрес, по которому проживала Елена Поспелова вместе со своей подругой Татьяной Земцовой.