Прыжок во тьму
Шрифт:
В 1941 году товарища Форманову познакомили с Вейднером, и она начала изготовлять восковки для газеты в его квартире. Товарищ Карловска в этот период находилась на другом участке подпольной работы. Вейднер был связан со II подпольным Центральным Комитетом партии, а именно с товарищем Покорным. В Кралупском районе он поддерживал связь с товарищем Клоучеком из Долан.
После арестов товарищей Покорного и Клоучека, последовавших в результате разгрома II подпольного ЦК, Вейднер остался без связи. Товарищи создали группу «Штурм» и развили активную деятельность в некоторых пражских районах: Карлине, Либень, Виноградах, а также в Пардубицах и Градце-Кралове.
Товарищ Форманова привлекла
В этот период Арношт Вейднер попросил товарища Форманову помочь им восстановить связь с партией. Форманова отыскала товарища Догнала из Долан, с которым познакомилась через Карловску.
Связь с этой сравнительно хорошо организованной и разветвленной группой оказалась для нас очень полезной.
Я подробно информировал Арношта об обстановке и решениях Заграничного бюро ЦК КПЧ в Москве и подпольного руководства партии, рассказал о Советском Союзе, о Сталинграде, об успехах Советской Армии и о мощном партизанском движении в СССР.
Принимая во внимание опасную ситуацию в результате бероунских арестов, мы решили, что Арношт и впредь будет работать в своей группе, а поддерживать связь только со мной. Я попросил его подыскать мне квартиру, чтобы иметь возможность лучше работать, лучше знать действия товарищей и вместе с тем чувствовать себя в безопасности.
Беседа с Арноштом произвела на меня хорошее впечатление.
Об этой новой связи я никого не информировал, а товарища Пиларжа попросил в целях безопасности не поддерживать связь с Арноштом.
В октябре мы с товарищем Бенишком выпустили очередной номер «Руде право», в котором вновь разъясняли, чем порочна политика правительства Бенеша в. 1938 году, какие серьезные последствия принесла нам капитуляция, и опровергали несостоятельные доводы о том, что нам нельзя бороться. «Руде право» приводила конкретные примеры успешных антифашистских действий. Например, в газете сообщалось: под Фрыдком на Остравщине взорван воинский эшелон; в «Шкодовке» Млада-Болеслава бастуют рабочие; на химическом заводе в Розтоках под Прагой произошел взрыв; на металлургическом заводе северо-чешской области рабочие воспрепятствовали аресту товарища, на другом заводе — выступили против очередного увеличения рабочего дня, все чаще обнаруживаются неисправности на электролинии высокого напряжения между Рузынем и Прагой [32] .
32
«Руде право» № 13, октябрь 1943 года. — Прим. авт.
Призыв «Работай, не торопясь!», как я уже говорил, успешно проводили в жизнь на «Шкодовке» в Плзни. Как же пошли на это товарищи, зная, что за саботаж гестаповцы угрожают смертной казнью? Им пришлось крепко подумать, но путь они нашли.
Инициатором саботажа выступил Станек, он работал в цеху закалки, где подвергали термообработке орудийные стволы. Их разогревали около восьми часов, столько же времени требовалось для охлаждения и обжигания. Отклонение от заданной температуры приводило к тому, что ствол получался недостаточной прочности и в этом случае приходилось его на восемь, а то и на шестнадцать часов возвращать в печь для разогрева. В результате такое орудие не могло выдержать полную
Самыми «плодотворными» считались вечерние, особенно ночные смены.
В отделении, где изготовлялись прицельные приборы, товарищи делали все для того, чтобы эти приборы выходили из строя после трех-четырех залпов. При приемке они выглядели безукоризненно, так что у гестапо не было причин вести расследование.
Во время постройки новой электрошахтовой печи для закаливания орудийных стволов, которая считалась крупнейшей в Европе, рабочие всеми силами старались отдалить тот день, когда она будет введена в строй. Так, в первый раз внезапно вышло из строя управление автоматикой печи, в другой раз не сработала подъемная автоматика, в третий — в охлаждающем водном резервуаре на воде оказалось масло, которое вытекало из бачков, и т. д.
Руководила акциями саботажа партийная организация, она же систематически информировала рабочих о событиях на фронте, поддерживала любое возникавшее недовольство, касалось ли оно вопросов оплаты труда или другого.
ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ
Нависшая над нами угроза не рассеивалась. Милада сообщила мне, что, по ее мнению, за ней следят.
— Немедленно перейди в резервную квартиру и не появляйся на улице. Позже, когда мы выясним, что преследователи потеряли твой след, перейдешь работать на другой участок, вне Праги. К твоему переходу туда мы все подготовим.
— У меня намечена важная встреча в Нуслях. Я должна сходить туда и предупредить Мирека.
— Не ходи, отправляйся в свою резервную квартиру.
— Мне необходимо попасть туда.
— Хорошо, но, вернувшись, немедленно скройся.
Спустя несколько дней после этого разговора Фрайбиш сообщил мне, что в Нуслях после перестрелки Милада и Мирек схвачены гестаповцами. Мирек ранен. В Бржевнове продолжаются аресты.
Миладу в гестапо подвергли жестокому допросу. Несколько дней подряд ее избивали до потери сознания, затем делали уколы, после которых она должна была утратить ясное сознание и отупеть. Женщина не смогла выдержать невыносимых мук, она повесилась в камере.
Мы потеряли одного из прекрасных, смелых товарищей.
Я был подавлен. Зачем только она пошла в Нусли? Кто виноват в ее аресте? Достаточно ли хорошо мы законспирированы? Или в наши ряды втерся провокатор? Неужели все еще тянутся нити из Бероуна? Неужели кто-то нас предает? Кто? Кто?..
Я снова перебрал всех людей. Курка? — Нет! Пиларж? — Нет! Фиала? — Не может быть. Фрайбиш? Может, кто-то из них просто не был достаточно осторожным?
Другие не знали Миладу. Кто же тогда, кто?
Я посовещался с товарищами, и мы пришли к выводу, что нынешний арест — все еще последствия Бероуна.
В эти дни мы выпустили новый номер «Руде право».
После ареста Милады я не чувствовал себя в безопасности у Бенишков. Обеспечить охрану — вот что в эти минуты было самым важным. Прежде всего, мы хотели сменить документы. С большими трудностями нам наконец удалось раздобыть все необходимое для этого. Думал я также и над тем, как хоть немного изменить свою внешность. Но товарищ Бенишко, хотя и имел большие связи с театральными гримерами, не смог достать мне парик.