Прыжок
Шрифт:
Русский, немец и американец обменялись понимающими усмешками. А что тут было говорить. Иллюзии жизнеспособны только в искусственных, специально созданных условиях. Сталкиваясь с реальной жизнью, они всегда развеиваются как дым.
— Первоначальный шок от Потери был очень сильным. — Голос Исороку звучал слегка приглушенно. Казалось он читает некую книгу… ну, или аналитическую справку. Правда исполненную с мастерством профессионального журналиста или писателя. — Но ситуацию удалось исправить, внеся в массовое сознание четкое разделение на «мы» и «они». Мы — результат тысячелетий развития высочайшей цивилизации, а они… — Тут адмирал усмехнулся. Но затем усмешка
— То есть? — удивленно переспросил Скорцени. Он единственный из землян когда-то встречался с Пламенной и даже попытался принять некое участие в ее проекте, не совсем, правда, точно представляя его действительную идеологию и рамки, и потому относился к нему весьма ревниво.
— Ну… мы с Ители нашли в Сети косвенные признаки того, что проект Пламенной в последнее время так же неким образом должен был быть приостановлен. Что, в рамках действующей на Киоле системе управления, практически означало бы его неминуемое прекращение.
— И? — поощрил адмирала Иван.
Ямамото пожал плечами.
— Похоже, в ситуации, создавшейся после обнародования обвинений против Алого Беноля и последовавшей вслед за этим вспышке насилия, у Симпоисы, а главное, у теневых дирижеров общества Киолы, нет никакой возможности, кроме как продолжить проект Пламенной. Иначе издержки на приведение ситуации с отношением к насилию хоть в сколь-нибудь устраивающие их рамки окажутся слишком велики. Либо эта ситуация вообще выйдет из-под контроля. Но речь не об этом… — Он повернулся к Бангу. — Ты же спрашивал меня почему они пришли в такое возбуждение?
Мастер-сержант кивнул.
— Как я уже говорил, первое столкновение с насилием социальная структура Киолы смогла пережить с некритичными потерями, да еще и растянутыми во времени вследствие того, что это насилие в массовом сознании было очень быстро и умело отделено от самих киольцев. Насилие пришло извне, а киольцам внушили, что вот как раз здесь и сейчас, именно на отношении к насилию и проходит тот рубеж между наследием великой развитой цивилизации и варварством. И удержаться на этом рубеже, не ответить насилием на насилие — и есть самая большая доблесть и честь… ну, или как-то так. — Тут адмирал усмехнулся и всем стало понятно, что он имел в виду. Да уж, с таким ценностным аппаратом, какой был у большинства киольцев, о какой вообще гордости и чести может идти речь…
— А сейчас произошло нечто немыслимое. Внезапно выяснилось, что продукт столь древней и развитой цивилизации, каковым считают себя киольцы, не только способен к насилию, но и что один из могущественнейших
— Вон оно что… да, тогда понятно, что у них крыша поехала.
— А я вот чего не пойму, Исороку, — задумчиво произнес майор. — Нам-то теперь что делать? Ну ладно, освоим мы здесь все эти генераторы, дубликаторы и так далее. Дальше-то что? Роты — нет. Мы — скрываемся. Программа подготовки пошла псу под хвост. Ты собираешься отправляться на Олу вчетвером и там начинать все по-новой?
Ямамото улыбнулся и отрицательно покачал головой. Скорцени несколько мгновений смотрел на него, ожидая пояснений, но адмирал молчал, продолжая загадочно улыбаться.
— Тогда как ты все это… — слегка раздраженным голосом начал немец, но в этот момент из личного терминала Исороку послышался сигнал вызова. Адмирал сделал знак всем замолчать и, бросив короткий взгляд на данные входящего звонка, улыбнулся еще шире, после чего активировал канал…
Глава 4
— Кто ты и чего тебе здесь надо?
Тиэлу несколько мгновений вглядывался в человека, стоящего на пороге вполне себе обычного дома. Он был невысок, но крепок и, главное, его взгляд очень сильно отличался от взгляда обычного киольца.
— Я… Тиэлу, мастер над вкусом и образом.
Взгляд стоящего перед ним человека стал несколько озадаченным, затем изумленным, а потом он ошарашено переспросил:
— Тиэлу… то есть, тот самый?!
Мастер молча наклонил голову. Человек несколько мгновений пялился на него, а затем сглотнул и снова спросил:
— Что вам здесь нужно, мастер?
Тиэлу глубоко вздохнул и произнес:
— Я… хочу быть с вами.
— С кем, с нами?
— С теми, кто собирается отправиться на Олу и вернуть Потерю.
Стоящий перед ним человек нахмурился и осторожно заговорил:
— Мне кажется, что вы что-то напутали, мастер. На Олу возвращать Потерю собираются Избранные. А они…
— Я знаю, — прервал собеседника Тиэлу, — к ним я не хочу. Простите, но я просто не верю в то, что у них хоть что-то получится.
— Почему? — Взгляд человека стоящего перед мастером, мгновенно стал жестким и куда более настороженным, чем прежде. Хотя он и сначала отнюдь не сиял любовью и доверием.
— Потому что те, кто уже подверг насилию невиновных и несопротивляющихся, вряд ли ответят чем-либо другим тем, чья задача будет состоять в принуждении их изменить устраивающее их положение. Даже если это принуждение будет использовать максимально ненасильственные формы. А Избранные совершенно неспособны противостоять насилию.
Стоящий перед ним несколько мгновений переваривал сказанные им слова, а затем усмехнулся:
— Эка сказано, мастер! — Он окинул Тиэлу куда более дружелюбным взглядом. — А почему вы все-таки пришли сюда? Кто вам рассказал об этом месте?
Тиэлу опустил глаза:
— Я… мне… он просил никому об этом не рассказывать.
— Совсем никому?
Мастер воткнул напряженный взгляд в стоящего перед ним человека, а затем тихо, едва-едва слышно произнес:
— Только руигат…
Человек еще пару мгновений испытующе смотрел на Тиэлу, а затем шагнул в сторону, открывая проход.