Прыжок
Шрифт:
Алан Кокс твердо решил: если уж ему суждено потрудиться для ее блага и завершить это свое последнее дело, он позаботится о том, чтобы она получила желаемое — Джорджио.
«Я сверну горы ради того, чтобы она получила это».
Джонни вернулся с шотландским виски, и женщины внесли в гостиную сэндвичи, улыбаясь друг другу, как заговорщицы. Алан чуть заметно качнул головой: он никак не мог понять этих женщин.
— Я прошелся по нашему списку, пока ходил в магазин. И думаю, уже могу назвать тебе имена нескольких ребят, которые тебе подойдут… Это три брата. Они привязаны
Алан кивнул.
Слушая Джонни, он одновременно наблюдал, как Энни и Донна любуются ребенком. Затем Донна посадила малышку на колени и поцеловала ее в покрытую пушком головку. Алан видел неутоленное желание материнства в ее глазах. И ему в какой-то момент показалось, будто острый кинжал вонзился ему в самую душу: «Я дам ей то, что она хочет; я принесу ей Джорджио на тарелочке, если это сделает ее счастливой». Он лишь желал дать ей то, что она по-настоящему заслужила.
Глава 25
Алан с Донной вышли на улицу. Алан внимательно осмотрел машину, прежде чем они сели в нее. Оба с удивлением убедились, что никто их машину не тронул. Когда они выехали на дорогу с неподходящим названием — Ряд Гармонии — и направились в сторону улицы Арджайл, Донна уютно устроилась на сиденье.
— Что вы думаете об Энни? — спросил ее Алан.
— Она мне понравилась. Но не сразу. Хотя, когда мы немного поболтали, нам стало хорошо вместе. Я удивилась, когда узнала, что Джонни — выходец из кокни. Так странно было услышать его своеобразный акцент после всеобщего чисто шотландского говора.
Алан посмеялся вместе с нею.
— Это целая отдельная история — про Джонни и Энни. Когда Джонни жил в Смоуке, он вечно якшался с потаскухами. Он патронировал Пастуший рынок и Кингс Кросс, и там все над ним по этому поводу вечно подшучивали. Джонни всегда занимался грязными делишками. И тут вдруг, совсем неожиданно, Джонни решил жениться. Мы все были поражены. Я готовил еду на его свадьбу. Джорджио вам расскажет…
Донна резко повернулась к нему.
— Вы хотите сказать, он был там?! На их свадьбе?!
Алан смущенно кашлянул. Глубоко вздохнув, он ответил:
— Нет. Конечно же, нет. Я просто хотел сказать, что об этом в городе все говорили. И больше ничего. — Он заметил, что Донна после этих слов заметно расслабилась. — В любом случае вернусь к своему рассказу. Выяснилось, что Энни, которой тогда только исполнилось семнадцать лет, — обыкновенная шлюшка с того же Пастушьего рынка. Как-то раз ночью он посадил ее к себе в машину — и все! Он забрал ее из этой клоаки. Она была обычной потаскушкой и все в таком роде. Я хочу сказать: сейчас она на все правильно смотрит и прежнее занятие ее не привлекает. В то время это вызвало сенсацию, но, как однажды сказал мне Джорджио, на самом деле Джонни оказал услугу себе. Он получил, что хотел, и счастлив. Джонни платил девкам за то, что ему было нужно. А теперь одна из них у него всегда под рукой, если вам угодно. — И Алан громко расхохотался над собственной шуткой.
Донна сурово поглядела на него.
— Мне показалось, что они очень счастливы.
Алан
— Они и правда счастливы, я не видел более счастливой нары. Он боготворит ее. Но я лично никогда не смог бы жениться на проститутке. Понимаю, это звучит отвратительно, однако я просто не смог бы заставить себя сделать это…
Он свернул налево с улицы Арджайл и подъехал к закусочной «Ватерлоо». Остановившись почти вплотную к зданию, он выключил двигатель и повернулся к Донне:
— Я сказал что-то не то?
Донна покачала головой.
— Мне показалось, что Энни лидирует в их семейном союзе.
— О, так оно и есть, — согласился Алан. — Перед тем, как они поженились, он занимался ерундой, профукивал все свои деньги и потом снова искал себе работенку. И вообще дешево продавал себя. Это Энни втянула его в более серьезный бизнес. Она ведет за него переговоры, следит, чтобы ему как следует платили. Эта их квартира на улице Ряд Гармонии лишь начало. Со временем они собираются оттуда выбраться: купить дом за наличные и жить там. Она проныра, старушка Энни. Она поняла, что может ей предложить Джонни, и приняла это. И как большинство бывших шалав, она ему верна. Они всегда преданны мужьям, эти бывшие шлюшки. Это так забавно! Они верны своим сводникам, сутенерам, бойфрендам, своим мужьям. Это не перестает поражать меня…
Он выскочил из машины и придержал дверь, пока Донна из нее выбиралась.
— А что мы будем здесь делать?
— Отсюда, Донна, мы возьмем несколько людей для действий на переднем крае. Я знаю здесь нескольких типов, которые могут помочь нам.
Она последовала за ним и окунулась в застоявшуюся душноватую атмосферу закусочной «Ватерлоо». Закусочная была известным местом, куда часто захаживали гомосексуалисты. Пока она и Алан пробивались к бару, Донна вдыхала смешанные запахи духов, лосьона после бритья и пота. Звучала ритмичная, грохочущая, громкая музыка. Вокруг толпился специфически одетый народ — с ног до головы в коже и с серьгами в ушах.
— Два больших стакана шотландского виски, пожалуйста. Ник Карвелло здесь?
Бармен кивнул и качнул головой, указывая в угол комнаты. Алан заплатил за напитки, и они протиснулись в нужный угол — к Нику Карвелло и его другу Элби Доуля.
Ник выглядел высоким, и притом изящным и очень миловидным: с густыми рыжими волосами, собранными в конский хвост, с веселыми зелеными кошачьими глазами. Элби, наоборот, был низеньким, унылым, одетым в спецовку. Донна почувствовала себя так, словно незваной гостьей ворвалась на деревенский концерт.
— Алан! — громко завизжал Ник. — О, какой приятный сюрприз! Ты только посмотри, какую киску он приволок, Элби. — Он быстро произносил слова и глядел только на Донну. — Мне очень нравится ваш костюм, дорогая: он совсем как у Шэрон Стоун. А теперь садитесь-ка, устраивайтесь…
Он встал и подошел к соседнему столику, за которым болтали четыре человека. Стоило Нику взмахнуть рукой, как вся четверка поспешно испарилась.
— Идите садитесь и давайте что-нибудь пропустим. Сядешь рядом со мной, Элби, дорогой мой, но сначала пойди и принеси нам еще выпить. И попроси Филиппа, чтобы он поставил что-нибудь из репертуара группы «Стилистика». А то от этого дерьма у меня голова разболелась. — Ник повернулся к Донне и доверительным тоном проговорил: