Прыжок
Шрифт:
Весь день Хэтти сидела на своей огромной двуспальной кровати и говорила по телефону с незнакомыми мужчинами. Эти мужчины были абсолютно безликими: они платили с помощью кредитных карточек и точно объясняли, какой разговор им нужен. Хэтти всегда относилась к этому ответственно. Она могла изобразить нервную девственницу, задыхающуюся от волнения и напуганную, либо превратиться в зрелую женщину, которая отшивала рьяных клиентов, угрожая им телесными наказаниями, и счастливо вздыхала, когда они обещали ей быть «послушными мальчиками». Хэтти играла разные роли: иногда — противной жены-домохозяйки,
В настоящий момент Стефан следил, как Хэтти давала возможность кончить звонившему. Она взяла батончик «Марс», сунула его в рот и начала сосать, издавая чавкающие, хлюпающие звуки. И умышленно говорила в телефонный аппарат ртом, набитым доверху шоколадом: «Ах, какой он огромный и твердый!» Она заметила, что Стефан наблюдает за ней, и демонстративно закатила глаза к потолку. Она держала телефонную трубку подальше от уха — настолько ей были противны звуки, вылетавшие из нее.
Когда она снова поднесла трубку к уху, линия молчала.
— Я думала, он никогда не кончит, — вскользь бросила она Стефану, поворачиваясь на постели. — Мне пришлось с утра съесть примерно шесть батончиков «Марс»! Поставь чайник, а я отключу телефон. У меня сегодня звонков было более чем достаточно, скажу я тебе.
Стефан включил небольшой белый электрический чайник и усмехнулся:
— Это было отлично сработано, Хэтти. Ты чуть не вызвала у меня оргазм.
Она наконец-то вытащила свое большое тело из кровати и подплыла к нему.
— Послушай, солнышко, двадцать лет назад я смогла бы заставить тебя работать всю ночь, да еще и следующее утро.
Стефан поцеловал ее в румяную щеку и нежно произнес:
— Я верю тебе, Хэтти. Наверняка это так. Ты по-прежнему милая девочка, моя прелесть!
Хэтти просияла от таких слов. И вообще Стефан относится к ней с неизменным уважением, по его мнению, она кое-чего стоила. Хотя в глубине души Хэтти давно поняла: она никто, просто ноль. Хорошо уже одно то, что Стефан по-настоящему верил в суть своих слов. Он действительно любил Хэтти Джекобс — странным, непостижимым образом. С тех самых пор, как Стефан познакомился с Хэтти, он испытывал к ней сильное влечение. Он глядел на ее пухлое, крупное лицо и видел, как оно светится красотой. В ее огромном, пышном теле он находил тепло и уют. Дважды он пытался делить с ней постель, и ни одна попытка не оказалась для него успешной. Однако он сохранял к Хэтти добрые чувства.
— Что я могу сделать для тебя, Стефан? Или это просто визит социальной помощи?
Он тихо рассмеялся:
— На самом деле и, то и другое, Хэтс. Я хочу, чтобы ты взяла в ученицы парочку невежд. Одной девятнадцать лет, у нее маленький ребенок, так что она приведет его с собой. Другой лет сорок, и она мечтает немного поразвлечься, пока ее старикан торчит на работе. Она любит вязать, насколько мне известно. Вот пусть она вяжет себе и вяжет и одновременно извлекает всякие пакости из этого тромбона. Я никогда не перестаю восхищаться тем, как многим еще могут заниматься девицы, выполняя однообразную работу. Прошу,
Хэтти слушала, готовила чай и кивала. Потом сказала:
— Ладненько, Стив. У меня тут припасено несколько апельсинчиков; я им покажу все что нужно: оральный секс, анальный секс — что угодно. Надеюсь, они не впадут сразу в шок? Они понимают, что здесь одна из наиболее экзотических линий, как ты думаешь?
Он утвердительно качнул головой. Вытащив портмоне, извлек оттуда три бумажки по пятьдесят фунтов.
— Это тебе за хлопоты, Хэтс.
Хэтти взяла деньги и сунула их в тапочек. Эту привычку она приобрела давно, когда еще блуждала по улицам, работая на панели. Даже если сутенер собирал с девочек дань, то Хэтти не снимала туфель, была гарантия, что она не потеряет выручку, как теряли остальные.
— Хотя… Я не смогу научить их говорить детским голоском. Можешь нанять кого-нибудь другого, кто обучил бы их этому? Ведь ты знаешь, как я к этому отношусь, не так ли? — На ее крупном лице ясно читалась тревога.
Стефан притянул ее к себе и обнял, вдыхая запах джина «4711» и пота.
— Не волнуйся, Хэтс! Разве я когда-нибудь просил тебя делать что-либо такое, что тебе не нравится?
Хэтти тоже обняла Стефана, обвив его талию руками, крепкими словно тиски.
— Все нормально, Стив. Через двадцать четыре часа они станут в моем деле экспертами.
— Именно на это я и рассчитываю, Хэтс. А теперь давай выпьем чаю. А как поживают твои мальчики?
Хэтти повернулась к столу и положила сахар в две кружки.
— Мой Брайан в тюрьме, на Острове. Говорит, твой брат Джорджио тоже там. Между прочим, я слыхала, что кто-то порезал Джорджио зад. Наверняка эта дрянь Левис. Мне он никогда не нравился. Я ведь знавала его еще ребенком. Он и тогда казался странным типом. Помню, когда нам всем было примерно по тринадцать лет, он убил котят, принадлежавших его матери, — утопил их всех в ванне с помоями, правда! Мать чуть не убила его. Жаль ее! Она вырастила сына, который потом принес ей столько горя.
Стефан рассеянно кивнул… Джорджио ничего не говорил о том, что его порезали! Стефан взял из рук Хэтти чашку с чаем и спросил:
— А ты уверена, что пострадал именно мой брат?
Хэтти энергично закивала головой:
— Ну да, это точно он! Моего Брайана перевезли на Остров из «Скрабса» вместе с Джорджио… Наверное, это случилось в «Скрабсе». Думаю, так оно и было.
— Ну, да ладно. Все когда-нибудь выплывет наружу, Хэтс.
— А как идет твой телефонный бизнес, Стив?
Стефан невесело усмехнулся:
— Болтается, как язык колокола, Хэтс. Хотя на самом деле я просто не могу получить достаточно линий. Спрос-то на них феноменальный.
— Думаю, это все безопасный секс. Люди понимают: лучше трепаться по тромбону, чем трахаться и ширяться. За этим стоят разумные доводы.
Стефан громко расхохотался над ее небеспочвенным предположением, высказанным, однако, возмущенным голосом.
— Думаю, ты права, старушка Хэтти. Права на все сто.