Прыжок
Шрифт:
Однако люди из группировки Левиса реагировали скупо, в основном молча, и это понравилось Левису. Ему вообще нравилось контролировать происходящее. Но, надо признать, в настоящий момент он не контролировал Джорджио Бруноса, и сам этот факт раздражал и огорчал его… Ну ничего! После того, как маленькую жену Бруноса навестит один их общий знакомый, Джорджио, Левис был уверен, откроет рот. И как только Брунос скажет ему, где деньжата, а он, Левис, их заберет, с Джорджио можно будет попрощаться.
Эта мысль заставила Левиса улыбнуться.
Тимми Ламберт с интересом наблюдал за перипетиями разговора Левиса с Уолли. Ламберт сидел напротив них, через площадку, но отчетливо видел обоих.
Тимми и Сэди были в тюрьме притчей во языцех. Сэди вообще-то держался обособленно и не особенно обхаживал Тимми, но все старались не переходить этой паре дорогу. Левис одобрял их отношения. Он сам был гомосексуалистом, поэтому такая связь его не шокировала. У некоторых молодых заключенных это вызывало отвращение, потрясение, либо они находили подобную связь в высшей степени забавной. В иных обстоятельствах они нашли бы себе удовольствие в травле Сэди. Однако парочка находилась в крыле Левиса, поэтому все принимали их поведение как должное и не трогали приятелей. К тому же немногие отважились бы иметь дело с Тимми Ламбертом. Хотя Сэди был совершенно иным типом. К нему запросто обращались за оральным или анальным сексом, когда кому-то становилось невтерпеж. Но как бы то ни было к настоящему моменту его оставили в относительном покое.
Сэди наслаждался своим положением — тем, что за ним приглядывает Тимми Ламберт, это ему помогало без напряжения отбывать срок, давало некоторое уважение и гарантировало хоть какой-то покой… Сэди сидел за то, что убил клиента, находясь под воздействием барбитурата и алкоголя. Возможно, его заявление о том, что это было сделано в целях самообороны, все приняли бы всерьез, не окажись пострадавший знаменитым драматургом, известным своими скабрезными диалогами и любовно выписанными сценариями для телесериалов — о гетеросексуальных отношениях и муках первой юношеской любви. Сэди приговорили под дружный рев общественности, под прицелом средств массовой информации.
Однако мало кто знал, что Сэди был глухим, пока ему не исполнилось шестнадцать лет. После операции, которая вернула ему пятьдесят процентов слуха, Сэди сохранил умение читать по губам, разговаривая с людьми. И теперь он на расстоянии внимал разговору между Левисом и Уолли и слово в слово передавал содержание его Тимми.
К Левису Тимми относился так, как к человеку, от которого лучше держаться подальше: на прыжок впереди, а еще лучше — на два. Он не собирался предупреждать Бруноса о готовящемся нападении на его жену: дела между Джорджио и Левисом его не касались, но его волновало, не собирается ли последний поджечь их камеру, напустить туда газу или подослать к ним комитет «доброжелателей». Вот что хотел выяснить Тимми. Довольно трудно отбывать срок без дополнительного бремени чужих забот, особенно когда они, если можно так выразиться, сами приземлились у вас на пороге.
Он нежно положил руку на плечи Сэди.
— Неплохая работа, Сэди, мой старый мясной пирожок. Продолжай следить за этим разговором и за другими байками, которые могут быть мне интересны.
Тот усмехнулся прямо в лунообразное лицо Тимми.
— Хочешь, пойдем ко мне в камеру? Ненадолго, а? Мы сможем немного развлечься, пока другие не придут.
Тимми кивнул, и парочка под ручку направилась в камеру Сэди. Тюремщики проводили их изумленными взглядами. По правде говоря, они могли бы запереть этих двоих в одной камере, но было гораздо забавнее наблюдать за их якобы тайными попытками заниматься сексом
Джорджио читал письмо от Донны. Он улыбался про себя, узнавая о том, как она полностью поглощена мыслями о нем, все дни… Теперь, когда Дэви и Стефан взяли на себя руководство основным бизнесом, он чувствовал себя гораздо спокойнее. Однако его поражало, насколько эффективно Донна вела дела в роли босса на обоих участках бизнеса. Дэви сообщил ему, как хорошо она справляется. Даже Пэдди Доновон — Большой Пэдди — находился под впечатлением от того, как быстро она все схватывает.
Джорджио еще раз взглянул на фотографии, которые прислала ему Донна. Там они были сняты вдвоем во время отпуска, который несколько лет назад проводили на Барбадосе. Донна, загорелая и гибкая, в желтом бикини, выглядела на фотографии весьма аппетитно. На другом фото, снятом в Сен-Тропезе, она в рискованном виде, с обнаженной грудью, ела большой французский пирог. Он особенно просил ее прислать ему этот снимок. Фотография мысленно вернула Джорджио в тот день, когда он наблюдал, как свежий крем тает на ее маленьких грудках. Он почувствовал, как внутри у него все закипает, — и положил фотографии на стол.
— Тебя наградили рогами, Брунос? — засмеялся Тимми. — Тогда скажи, чтобы тебе добавляли побольше брома в чай, дружище!
Джорджио добродушно рассмеялся в ответ.
— Ты так грязно мыслишь, свинья Тимми! Не все разделяют твои вкусы в сексе, так что некоторым из нас приходится просто обходиться без женщин.
— Тогда смотри свои фотки. Обещаю, что я-то рогов не получу. Интересно и мне посмотреть, как выглядит твоя старушка.
Джорджио еще раз просмотрел фотографии и выбрал одну, изображавшую Донну в летнем сарафане у них в саду: здесь, на фото, лицо ее сияло здоровьем и счастьем. Он передал снимок Тимми, тот взял его своими мясистыми лапищами и заулыбался во весь рот.
— Черт бы меня побрал, да она миленькая штучка, не так ли? — В его голосе прозвучало подлинное восхищение.
Джорджио был по-своему доволен реакцией соседа по камере.
— Да, так и есть, Тимми, и я никогда не стану утверждать иного. Она женщина приличная, понимаешь? Респектабельная. Хорошо воспитана, хорошо образована, и все такое. Она занималась в Открытом университете, получила степень. По социологии.
Этот комментарий удвоил восхищение Тимми.
— Мозги да еще и красота, а? Везучий же ты ублюдок. Моя жена похожа на зад автобуса номер девять. У нее такая здоровенная задница, что она не протиснулась бы в дверь камеры! Но заметь: она никогда не делала мне пакостей, насколько я знаю. Несмотря на то что она страшна как смертный грех, там, на воле, есть такие типчики, которые трахнули бы собственную бабушку, если бы она была достаточно черна.
Джорджио кивнул, он был полностью согласен с этим утверждением. Большинство из мужчин, сидевших в тюрьме, боялись, что в их отсутствие кто-то окажется в их супружеской постели. Они понимали: кто-то все равно составляет компанию их старушкам. И их постоянно беспокоило это, причем независимо от позиции жены, хотела она этого приятеля или нет. Если теряешь жену, то теряется и доступ к детям. Любовные романы и стихи в тюрьме покупали с жадностью, меняли их на драгоценные сигареты и тщательно переписывали удачные места из текстов, чтобы затем отправить в очередном послании домой. За большинством жен мужья по-настоящему ухаживали только тогда, когда отсиживали свое в тюрьме. Они считали, что суть любовной истории — это та же поэма: обещание вечной любви и клятва, что твой старик изменится к лучшему. Многие женщины безоговорочно принимали это на веру; кое-кто из них проводил всю свою замужнюю жизнь в бесплодных надеждах.