Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны
Шрифт:
Всегда считалось, что Е. В. Вучетич видел в качестве символа победы и освобождения Европы памятник Сталину, который и был им создан. Но во время боев за Берлин ему стал известен поразивший его факт: советский солдат вынес немецкую девочку с простреливаемой ничейной полосы (заметим, что в Берлине произошло еще несколько таких случаев — два советских солдата при этом погибли).
Так вот, Вучетич создал скульптуру этого самого солдата, который вынес немецкую девочку из зоны огня,
— и представил ее на конкурс работ, лучшую из которых решено было установить в Берлине. Сам Вучетич
— Скажите, вам не надоел этот, с усами?..
Резонно решив, что скульптурное его изображение в Берлине неуместно, Сталин выбрал монумент солдата с девочкой на руках, но предложил скульптору сменить автомат на меч, придав тем скульптуре символическое значение. Только после этого скульптура — изображение реального человека, действительно спасшего немецкого ребенка, — стала символом советского воина-освободителя.
Естественно, зная, что монумент в Трептов-парке был изваян с солдата, воевавшего в Берлине в мае 1945 года, читатель Суворова-Резуна наверняка усомнится в том, что этот символ был уже до войны. Не поверит он и идее Суворова-Резуна, что Сталин готовил в 1941 году освободительную войну в Европе. Чтобы читатель укрепился в этой мысли Суворов-Резун подбрасывает новые нелепые аргументы насчет якобы замысленного Сталиным нападения:
«После выхода «Ледокола» кремлевские историки во множестве статей пытались опровергнуть подготовку Сталина к «освобождению» Европы». Доходило до курьезов. Один литературовед открыл, что слова песни «Священная война» были написаны еще во времена Первой мировой войны, Лебедев-Кумач просто украл чужие слова и выдал за свои. Мои критики ухватились за эту публикацию и повторили ее в печати неоднократно: слова были написаны за четверть века до германского нападения! Правильно.
Но разве я с этим спорю? Разве это важно? Сталину в ФЕВРАЛЕ 1941 года понадобилась песня о великой войне против Германии. И Сталин такую песню заказал — вот что главное».Сталин заказал песню… Это нужно было ему для агрессивной войны. Проверим. В песне поется: «Не смеют крылья черные над Родиной летать, поля ее просторные не смеет враг топтать».
Наступательная ли это песня? Допустим, да. Как нога советского солдата ступит на немецкую землю, так он тут же и затянет ее: «Поля ее огромные не смеет враг топтать»…
Конечно, солдата спросят его боевые товарищи: «Где ты видел, чтобы немец топтал наши земли?» Наш боец отмахнется: «Вы ничего не понимаете, это — чисто наступательная песня».
Бойцы не унимаются: «Это же мы топчем чужие земли. Выходит, это ты нас считаешь грабителями и насильниками?»
Боец молчит и думает: «Вот гад Соловьев-Седой! Ведь поручили ему наступательную песню написать, а написал оборонительную».
А бойцы свирепеют. Их раньше насильниками никто не называл. Начинается самосуд. Народ в 1941-м был крестьянский, закаленный в драках деревня на деревню, без свинчатки или гирьки в Красную Армию служить не ходил.
Прибегает лейтенант: «Отпустите его!
Каким же будет их удивление, когда они установят, что заказал эту песню сам Сталин!
Да, Суворов-Резун так и пишет:
«Сталину в ФЕВРАЛЕ 1941 года понадобилась песня о великой войне против Германии. И Сталин такую песню заказал — вот что главное».
Итак, по Суворову-Резуну, главное — Сталину понадобилась не наступательная, а оборонительная песня.
Опять Суворов-Резун странным своим способом убеждает нас в миролюбии советского вождя.
Разъяснив читателю таким образом, какой видел будущую войну Сталин, Резун задает читателю вопрос: «Почему Сталин выгрузил в западных военных округах много сапог?»Этому у него посвящена вся первая глава.
«Под прикрытием Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 года миллионы солдат из внутренних округов двинулись к границам, а кожаные сапоги для них уже сгружали на железнодорожных станциях вблизи границ. На станции Жмеринка, например, в начале июня 1941 года кожаные сапоги выгружали из вагонов и укладывали в штабеля у железной дороги под открытым небом».
Казалось бы, это говорит о намерении Сталина начать войну. Раз сгружали много сапог, то не иначе как для похода на Запад.
Но для тех, кто так подумал, Суворов-Резун припас сюрприз. В его книге «Ледокол» есть такие строки:
«Маршал Советского Союза С. К. Куркоткин: «Воинские части, убывшие перед войной к государственной границе… увезет с собой весь неприкосновенный запас обмундирования и обуви» (Тыл Советских вооруженных сил в Великой Отечественной войне. 1941–1945 гг. С. 216)».
В любой книге по истории Великой Отечественной войны мы можем найти информацию, что в мае — июне 1941 года, в связи с концентрацией немецких войск на границе, в западные районы страны перебрасывалось несколько армий. Ничего нового Суворов-Резун не открывает. Перебрасывались армии с запасами — и это давно известно.
Но почему наш советский разведчик Суворов-Резун акцентирует внимание именно на сапогах? А потому что это не наступательное вооружение. Это просто часть солдатского обмундирования. Саперными лопатками и пряжками иногда еще можно повоевать, сапогами — никогда.
Как же тонко наш советский разведчик обращает внимание читателя на миролюбие внешней политики Советского Союза и его ленинского Политбюро!.. К тому же ветераны знают, что «переобувания из кирзовых сапог в яловые» в 1941 году «для похода на Европу» не могло быть, поскольку кирзовые сапоги появились лишь во время войны; изобретатель сапожной кирзы получил Сталинскую премию первой степени. Читатель опять «аргументами» Резуна убеждается в миролюбии Сталина.
Следующую главу этой книги Суворов-Резун называет так: «Почему Сталин уничтожил стратегическую авиацию?»