Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны
Шрифт:
Все упомянутые лица были Сталиным убиты.
Жуков пишет в «Воспоминаниях и размышлениях:
«Много ценного и по-настоящему интересного для каждого профессионального военного содержалось в работах С. С. Каменева, А. И. Корка, И. П. Уборевича, И. Э. Якира и других наших крупных военачальников и теоретиков».
За исключением С. С. Каменева, скончавшегося вТ936 году, упомянутые лица тоже были И. В. Сталиным убиты.
А это значит, что все военные работы, труды, наставления были из библиотек изъяты. А вместо них — ничего.
«В офицерских училищах нас учили приемам «отбивания
М. Н. Тухачевский был величайшим теоретиком военного дела. Г. К. Жуков отзывается о нем в превосходной степени: «Гигант военной мысли, звезда первой величины в плеяде выдающихся военачальников Красной Армии».
Красная Армия, как известно, встретила войну с винтовками, немецкая — с автоматами. А автоматы отстаивал И. П. Уборевич, еще в тот год, когда автоматы Федорова были сняты с вооружения Красной Армии.
Вот что писал об Уборевиче в своих воспоминаниях К. А. Мерецков:
«Все, что мне удалось тогда прочесть из других печатных выступлений Уборевича, убедило меня, что Иероним Петрович — один из способнейших организаторов боевой подготовки юйск. И думал так не только я. На протяжении многих лет военно-теоретические работы Уборевича являлись ценными пособиями для командного и начальствующего состава всей Красной Армии» (Мерецков К. А На службе народу. С. 95).
В 1927–1928 годы Уборевич учился в Высшей военной академии германского Генерального штаба. Был автором работ, которые печатались в военных журналах, выпускались отдельными книгами и брошюрами.
И этого человека Сталин убил тоже.
Про уничтожение Сталиным высших командиров пишут часто — не менее катастрофическими, однако, были и репрессии в среднем командном звене. Особо страшен был удар по авиации, поскольку пилоты имели офицерские звания. Отсутствие опытных летчиков в 1941-м сказалось очень сильно, поскольку выдвиженцы конца 30-х совершали просто трагические ошибки. Особенно показателен в этом плане пример с начальником авиации самого важного, Западного особого военного округа И. И. Копцом.
К. А Мерецков следующим образом описывает положение на аэродромах Западного особого военного округа перед самой войной:
«Шло последнее предвоенное воскресенье. Выслушав утром доклады подчиненных, я объявил во второй половине дня тревогу авиации. Прошел какой-нибудь час. Учение было в разгаре, как вдруг на аэродром, где мы находились, приземлился немецкий самолет. Все происходившее на аэродроме стало полем наблюдения для его экипажа.
Не веря своим глазам, я обратился с вопросом к командующему округом Д. Г. Павлову. Тот ответил, что по распоряжению начальника Гражданской авиации СССР на этом аэродроме велено принимать германские пассажирские самолеты. Это меня возмутило. Я приказал подготовить телеграмму на имя И. В. Сталина о неправильных действиях гражданского начальства и крепко поругал Павлова за то, что он о подобных распоряжениях не информировал наркома обороны, затем я обратился
— Что же это у вас творится? Если начнется война и авиация округа не сумеет выйти из-под удара противника, что тогда будете делать?
Копец совершенно спокойно ответил:
— Тогда буду стреляться!
Я хорошо помню нашу взволнованную беседу с ним. Разговор шел о долге перед Родиной. В конце концов он признал, что сказал глупость. Но вскоре выяснилось, что беседа не оказала должного воздействия. И дело тут не в беседе. Пришлось констатировать наши промахи и в том, что мы плохо знали наши кадры. Копец был замечательным летчиком,
но оказался не способным руководить окружной авиацией на должном уровне. Как только началась война, фашисты действительно в первый же день разгромили на этом аэродроме почти всю авиацию, и Копец покончил с собой» (Мерецков К. А. На службе народу. С. 204).
Во главе авиации округа стоит выдвиженец 1938 года, который говорит глупость, потом признает, что сказал глупость, а затем совершает эту глупость.
Во многом именно благодаря Копецу Западный фронт оказался без современных истребителей, что стояли неприкрытыми близ границы; потом немецкие бомбардировщики беспрепятственно бомбили советские войска.
Но, кроме истребителей, Копец 22 июня 1941 года поставил под удар и бомбардировщики.
«Вскоре поступила телеграмма от командующего ВВС Западного фронта генерала И. И. Копца. Ее передали почему-то через узел связи 42-й дальнебомбардировочной авиадивизии, ходившей в наш авиакорпус. Телеграмма гласила: «Уничтожать мотомехвойска противника в двух районах — Сувалки, Сейны, Августов, Квитемотис и Седлец, Янов, Луков; тяжелобомбардировочным авиаполкам — 3-му тяжелому авиаполку одиночными ночными налетами разрушить склад в районе Сувалки и сувалковского выступа, 1-му тяжелому авиаполку одиночными налетами уничтожить матчасть противника на аэродромах Соколов, Седлец, Луков, Бяла-Подляска; 212дбап в течение 22–23. 6. 41 г. ночными налетами уничтожать авиационные заводы в Кенигсберге».
Позже эта задача 212-му дальнебомбардировочному авиаполку полковника А. Е. Голованова была отменена.
Где наши войска, какие имеются данные о противнике в районе наших целей? На этот вопрос никто не мог дать точного ответа. Требовалось самим уточнить воздушную и наземную обстановку в районе наших боевых действий, самим обнаружить наиболее крупные и опасные скопления прорвавшегося в оперативную глубину гитлеровцев и бомбардировать врага.
Дальние бомбардировщики предназначены, разумеется, для выполнения иных задач… Когда я запросил прикрытие, генерал И. И. Копец категорически заявил:
— Истребителями прикрыть не можем!..» (Скрипко Н. С. По целям ближним и дальним. С. 53–54).
Ни разведки, ни данных, ни истребителей прикрытия — ничего.
Подобное лаконичное распоряжение он выдал 22 июня 1941 года и командующему тыловой истребительной дивизией.
«Уже давно рассвело, когда раздался звонок из штаба авиации округа. Это было — по памяти — между пятью и шестью часами утра. Звонил командующий авиацией округа.
— Нас бомбят. С Черныхом и Ганичевым связи нет.