Псевдовселенная Безумного Деда или терапевтические сказки для взрослых
Шрифт:
– А я думаю: куда пропал?
– А ты не думай! – отрезал Виталя и, улыбнувшись, обнажил оскал. Было ясно, что судьба его решила добить окончательно и вдобавок загнать пулю в лоб самооценке. – У тебя это никогда не получалось. Хотел бы узнать, где я, – позвонил бы!
– Ну, ладно тебе, – как бы извиняясь, начал Гена. – А то пять звезд не поставлю, – издевательски сообщил он и расхохотался в голос.
– Оставь себе! Еще кого-нибудь подставишь, и на погоны пригодятся.
– Так ты из-за этого! – будто удивленно начал оправдываться бывший сослуживец. – Виталя, ну, что мне делать-то было. Ты же и без того знаешь. Наше дело нехитрое. Приказали – делай!
– Даже
– Ну, твои слова про преступный приказ – этого уже не доказать! – развел руками Гена. – Дело-то закрыто. Кто-ж знал, что за этого борца диаспора впишется. Тут уж либо пан, либо пропал. Да, и тебе тоже на кой черт он дался? Ну, а без Сокола ты и сам видишь, как правила изменились.
– А ты, я смотрю, перебрался в новое жилье?
– Ну, да, – улыбнулся Гена. – У меня ведь счастье! Аленка вторую дочку принесла.
– А старшая-то взрослая уже?
– Незаметно вымахала. Уже двенадцать.
– А теперь вспомни, на кого тот борец руку поднял! Вспомнил? – Виталя врезался взглядом прямо в глаза. Его верхняя губа подрагивала от злости. – Представь, что через шесть лет на месте той девочки твоя дочь окажется.
– Я за свою дочь постоять смогу, – начал говорить на повышенных Гена. Его буквально вывело из себя такое сравнение.
– Ты за нее уже постоять не смог, – продолжал Виталя низким голосом в более давящей манере. Он стоял на площадке в курьерской куртке и был ниже почти на голову. Эти моменты не меняли сути вещей, и Гена себя ощущал таким же подчиненным, как и раньше. Будто ранг – это не наличие погон, а состояние души и вагон правды за плечами. – Ты меня оговорил сначала и меня со службы поперли. А потом дело тихонько закрыли с твоего покорного молчания.
– А что я мог сделать? У меня дети. Мне ведь их кормить, – уже оправдывался глядящий из-под потолка Гена.
– Ты мог все сделать! Но делал только я. Это я о твоих детях заботился в том числе. Об их будущем. Обо всех детях в этом городе и стране. Я бы этого выродка закрыть мог! Это я мог постоять за твоих детей. Хотя у меня свой есть, и он – самое дорогое! Ты же можешь только за звездочки кланяться!
– Не надо мне врагом становиться! – опомнился Геннадий и начал пытаться опять доминировать.
– Не вижу в этом никакого смысла. Удачи в защите своих детей! –Виталя повернулся к кнопке лифта и нажал на нее.
– И тебе удачи! – со злостью в голосе произнес Геннадий. Его голос задрожал, и он немного путался в словах. Ситуация заставила служителя закона выйти из себя. – Может, курьером справедливость с-себе найдешь. Ты вылетел не потому, что ты прав или что т-тебе там казалось. Ты вылетел потому, что ты не годишься для этой службы. Ты – твердолобый идиот, – Геннадия переполняла гордыня, хотя в нем все еще оставался внутри другой человек. Тот самый, которого Гена в течение всей службы запинывал старательно в самый темный уголок своего сердца. Этот самый человек победил другого, черствого снаружи. Он вдруг неожиданно проявил себя и заставил полицейского гореть от стыда, глядя в глаза не то друга, не то злейшего врага. Он начал повышать голос, но на нервах нота взлетела до небес и очень тоненько прорезала воздух на пару-тройку звуков. – Если ты мне еще раз нахамишь, то я найду причины тебя закрыть. Ты просто оказался хуже других и незачем себя честностью оправдывать.
Виталя вошел в приехавший лифт. Двери закрылись и лифт двинулся вниз. Голос Гены утихал, а потом и вовсе пропал. Выйдя на улицу Виталя вскинул взгляд в небо. Оно было полное звезд и чистое-чистое после дождя. Ни единой тучки не осталось. Виталя вдохнул полной грудью. Его серые
– Неужели, у всего этого есть какой-то, неведомый мне, смысл? Я не так часто общаюсь с тобой? Может, ты хоть сейчас ответишь на мой вопрос? Зачем я столько лет верил в справедливость? – Виталя уселся на скамью около подъезда. Схватив себя за голову руками, с силой зажмурил глаза на пару секунд и, когда расслабил веки, лоб изрезали глубокие морщины. Пальцами он укутался в свои волосы, что были все еще влажными от длительного дождя. – Зачем искал? Зачем творил ее? Все что сделал и сколько на кон поставил, это ведь ничего не стоит и не имеет никакого смысла. Мало того, что ничего не вышло, так и не ценится никем! – Виталя глубоко вдохнул. Немного подержал воздух в груди и выдохнул. – Фу, мне кажется, нужно поспать.
Он побрел к велосипеду. Время смены подошло к концу. Осталось вернуть велик на склад и добраться до дома.
Никита вошел в свою комнату. Его мать ходила по квартире и вовсю поливала его с ног до головы. Он, по мнению матери, не мог поступить в нормальный институт и не мог найти нормальную работу. Он иногда жалел, что все это ему говорит мама, но не потому, что ему это доставляло боль. Мать, вообще, всегда была им недовольна. Никиту раздражало, что эти слова ему придется пропустить мимо ушей. Ведь у него был единственный инструмент для решения споров, но он никогда не применит его против своей матери. У него сейчас вовсю летела переписка с рыжеволосой Алисой. Этот диалог совсем упрятал от упреков матери. Ее слова окончательно превратились в «белый шум».
Внезапно раздался звонок от тренера.
– Але.
– Никита, здорова, боец!
– Драсьте, дядь Саня!
– Я радость сообщить хочу. Слушай внимательно и до конца.
– Ок.
– Кароч, во-первых: режим легких тренировок у тебя прекращен, и мы снова начинаем на результат работать.
– Ну, круто!
– Во-вторых: я с хорошими людьми в баньке попарился. У тебя будет бой через три месяца. Надо размотать человечка, как ты умеешь.
– Гавно вопрос.
– Третий момент – новость спорная, конечно, но после этого боя я передам тебя в чужие руки. Это начало твоей карьеры, сынок. Никита, они готовы платить тебе за тренировки. Нужно просто будет хорошо поработать. Ты готов?
– Мне жаль будет от вас уйти, но меня уже во все дыры задрала эта конченая работа.
– Мой совет: когда у тебя получится… Не «если», а именно «когда»… Когда у тебя все получится, начни учебу хотя бы учителем физры. Услышал?
– Да, дядь Саня!
– Теперь не бери в голову! Спать ложись и сил набирайся! Режим питания и тренировок обсудим завтра.
– Спасибо, дядь Саня! Спокойной ночи!
– Ага, давай.
Никита встал с кровати и прошел в кухню. Там сидела мама, она была явно не в духе. Он подошел к ней, обнял и поцеловал в щеку.
– Мама, я поступать на следующий год буду. Я уже решил на кого. Просто подготовлюсь, чтобы на экзаменах не тупить.
– И на кого?
– На учителя физкультуры пойду. С таким дипломом можно фитнес тренером стать.
– Ну хоть так, – явно недовольно ответила мать. Она часто плакала и стресс сделал внешность непоправимо старше. Черные крашеные волосы собраны в нелепый хвост. Сама низкого роста, гораздо ниже сына. – Пойми, я за тебя боюсь. Я боюсь, что ты станешь работягой, а их не ценят. Они же – расходный материал. Боюсь, завалит, как отца твоего, в шахте, – прикрыла рот рукой и начала ронять слезы.