Псих Книга 1
Шрифт:
— Мать моя женщина, да прям рождество какое случилось. Сегодня можете сами потренироваться в магии, без применения друг на друге. А мне необходимо обрад…поставить в курс дела Ивана Гелиевича, он места себе не находит. Оболенский за мной, — учитель быстро засеменил на выход с полигона. Я поплелся за ним, с сожалением глядя на Морфея, обещавшего мне сладкий сон…
Начальник Иван Гелиевич пребывал в дурном расположении духа. Его карьера, его детище — секретное училище для одаренных могло прекратить свое существование, возможно, на неопределенный срок, а возможно, и навсегда. Честно, он уже не надеялся, что после пропажи двух учеников его снова восстановят в должности начальника, скорее отправят на заслуженную пенсию. От этого сильно хотелось напиться, но скоро прибудут органы следствия, с которыми предстоит непростой разговор. Вчера
— У тебя же урок, у этих, первокурсников. Их же оставлять нельзя без присмотра, вчера успели натворить делов, — раздраженно упрекнул начальник Самуэля Гавриловича.
— Так у меня сюрприз, та-дам, входи Оболенский, — старый маг, словно фокусник, материализовал одного из пропавших учеников. Из-за двери реально вышел живой и здоровый Оболенский младший. Конев немного завис, словно компьютер на перезагрузке, мозг не сразу обработал новые данные.
— Так ты не пропал в лесу? Что же произошло, почему мы тебя не нашли? — наконец-то отвис начальник училища, широко улыбаясь. От плохого настроения не осталось следа. — Рассказывай все в подробностях.
Парень спокойно, без эмоций пересказал досконально, с деталями, все вчерашнее приключение. Словно это не он сражался со страшным монстром, не он его убил, не он заплутал в лесу, когда бежал за зверем. И не он отыскал замерзшую девушку, сумевшую выжить в лесу, оставшуюся в живых только чудом. Даже документальный фильм рассказывают гораздо эмоциональнее. Такое нордическое спокойствие несвойственно обычным подросткам. Это как-то выбивалось из привычной картины мира. Точно так же, как возвращение сразу двух учеников, следов которых никто не смог обнаружить.
— Я могу пойти на занятие? — даже после пережитого шока, парень готов был снова вернуться к привычному ритму жизни.
— Может тебе сегодня лучше отдохнуть или сходить к нашей целительнице? — на всякий случай предложил начальник, не понимая поведения Оболенского. Вдруг это кажущееся спокойствие — последствие пережитого шока.
— Со мной все в абсолютном порядке, готов продолжить учебу. Разрешите идти? — начальник кивнул, разрешая удалиться. Когда за ним закрылась дверь, он тяжело откинулся на спинку стула, словно из него вытащили внутренний стержень, и теперь тело обмякло без привычной поддержки. Ну или просто свалился тяжкий груз с плеч.
— Иван, по твоему виду не скажешь, что ты рад разрешившейся трагедии, — учитель магии с упреком посмотрел на руководителя и своего старого друга.
— Рад, еще как рад. Вот только этот Оболенский меня пугает, словно он солдат, прошедший не одно сражение, или сумасшедший психопат, ко всему относящийся равнодушно. Он вообще человек? — это был риторический вопрос, но Самуэль Гаврилович все равно на него ответил.
— На психопата он непохож, но утверждать не буду. Людей сторонится, никого не подпускает в свой внутренний мир, друзей нет, но равнодушным к чужим проблемам я бы его не назвал. Он же пошел в лес, чтобы спасти девушку, рискуя собой, — встал на защиту парня учитель магии, — возможно, он социофоб, но не классический. Точно могу сказать, людей он не боится, просто не любит. Тревоги в нем не чувствую, ему все равно, что про него окружающие подумают. Идеальный, по моему мнению, шпион, не обремененный лишними социальными привязками, из-за которых многие прогорают.
— Значит, присмотрим за ним, возможно, из него и получится неплохой диверсант, попробуй раскрыть в нем дар. Погоняй столько, сколько потребуется, — начальник улыбнулся, беда чудом обошла стороной. Закрыв за другом дверь, теперь уже решил немного себе плеснуть для поднятия тонуса. Предстояло еще разгрести последствия чрезвычайного происшествия.
Первыми прибыл следственный комитет, вошедший в кабинет начальника, как к себе домой, без оповещения и стука.
— Вам велено ознакомиться, но под грифом конфиденциально. Никому информацию из этих дел вы не имеете права рассказывать, — начальник знал, что такое конфиденциальность, и глядя на две разные папки, догадался, что в них не будет ничего хорошего. Он кивнул, глядя, как дверь за комитетом захлопнулась. Сейчас эти верные псы империи начнут рыть носом землю, и многое могут обнаружить. Стул под начальником снова начал раскачиваться, любой новый промах мог сильно отразиться на репутации.
Он перевел взгляд на две лежащие папки на столе. Одна была тонкой, на ней стояла фамилия Клавдии, однако знакомая, Ефимовская. У начальника задергался глаз, здесь девушка училась под иной фамилией и не была дворянского происхождения. Но переведя взгляд на пухлую папку Оболенского, он вообще сглотнул, понимая, что секреты этого могущественного рода узнавать совершенно не хочется. Но, как начальник, он нес ответственность за своих учеников и должен был знать, с кем ему предстоит иметь дело. Начал он с нижнего семейного белья девушки, догадавшись, что она внебрачная дочь графа Ефимовского. А ее получается брат учится в одной группе с Оболенским. Клубок связей ребят начинал запутываться, сейчас уже все казалось непростым совпадением. Изучив тонкую папку, отложил ее в сторону. Все было банально, интрига молодости. Пододвинул пухлую папку, открыв, стал читать. И чем дальше он погружался, тем сильнее Коневу все не нравилось. Оболенский с самого детства был темной лошадкой, выросшим без матери под гнетом властного отца и сменявшихся, как перчатки, мачех. Много странных инцидентов происходило с самого детства вокруг Оболенского, словно он притягивал к себе неприятности. Случались и пропажи парня, видно, пытался сбежать от отца, и попытки суицида, и даже лечение в психиатрической больнице. Вот только диагноз парня стоял под вопросом, сам профессор психиатрии сомневался в определении. То ли социофоб, с признаками социопата. То ли социопат, с признаками ПТСР (Посттравматическое стрессовое расстройство). Его клали в лечебницу для душевных больных целых три раза. И каждый раз пациент вел себя иначе, словно менялась его личность и сама болезнь. К ребенку был применен гипноз, при помощи которого заблокировали часть травмирующих воспоминаний и рекомендовали не провоцировать на сильный стресс.
— Мда, а вчерашний бой с монстром входит в разряд сильного душевного потрясения? — сам себе задал начальник вопрос. Но чем дальше он вникал в жизнь парня, тем выше поднимались брови. Повидавший многое Иван Гелиевич не знал, как к этой информации относиться. А еще почувствовал, что взял к себе в ученики бомбу замедленного действия, которая неизвестно, когда может рвануть.
— Может, и не надо в нем открывать пресловутый дар? Ему бы уйти от отца и зажить жизнью простого обывателя, — начальник сочувствовал бедному пареньку и теперь не знал, как тому помочь, ведь уже дал обещание старшему Оболенскому…
Глава 12
Допрос
После разговора с начальником сразу вернулся на полигон, где уже подтянулись мои ночные гости, выглядевшие изрядно помятыми и не выспавшимися. Они приветствовали меня, как старого друга, которого давно не видели и широко улыбались. Остальные смотрели на это обескураженно, не понимая, что происходит.
— Псих, давай новый спарринг по гипнозу, обещаю, ты только присядешь пару раз и все, — Смирнов не оставил своей затеи вновь загипнотизировать меня.
— Давай, вот только потом на себя не пеняй, ты простыми приседаниями не отделаешься, — повышенное внимание ребят, обступивших меня, выносить было сложно. Лучше пободаться с Фантазером. Мы встали друг напротив друга, уставившись, как удавы. Мое сознание снова обволокло, словно ватой. Привычным способом скидываю чужое воздействие, слышу, как в тумане голос Смирнова.
— Оболенский, а сейчас расскажи свою тайну.
— А больше тебе ничего не надо? — свой голос тоже звучит отдаленно, пытаюсь вернуть контроль над сознанием.