Псих. Тихая жизнь курсанта
Шрифт:
А Окояма тем временем, проверив лишь, успели ли отойти ученики Сулимова, выдернул отряд телепортом. Окровавленные Норис и Ганзо рухнули сразу. Анжелина подбежала к ним, готовая помочь.
Сам же архимаг задумчиво смотрел с крыши небоскреба на мельтешащие внизу фигурки людей и монстров. Тяжело вздохнув, он достал из пространственного кармана смартфон и нажал кнопку вызова.
— Пахве? Да. Это я. Твое время настало. Твой выход. Приступай, — и отключив смартфон, расправил плечи и добавил: — Ну а здесь я и сам разберусь. — Затем посмотрел вдаль, где за пригородами столицы,
В тот же миг Гун удивленно моргнул, а после еще раз, застыв словно столб. Еще мгновение назад он находился в безопасном месте, но теперь все резко изменилось. Он оказался практически возле аномалии. Но как?!!!
Рядом стоял Генри и обеспокоенно смотрел вверх. В руках он держал бессознательного Садару, а рядом валялся обессиленный Мурама. Но не это больше всего удивило стратега золдаров. Монстры и остальные золдары застыли. При этом рядом с ними не было ни одного мага людей и солдат империи. Только Дарья, Бодо и Озоро так же, как и он, изумленно осматривалась вокруг.
— Если у тебя нет очередного хитрого плана, то нам крышка, — весело усмехнулся Генри рядом.
Гун перевел взор на небо и ошарашенно снова моргнул. На высоте в пару сотен метров висела маленькая фигурка архимага людей, а вокруг нее расцветал прекрасный и объемный узор великого магического заклинания. Настолько же прекрасного, насколько и чудовищно мощного и ужасающе пугающего.
— У меня только одна идея, — растерянно пробормотал Гун. — Нужно валить. И как можно быстрее. Хорошо, что я и это предусмотрел.
— Другими словами, мы проиграли? — хмыкнул Генри.
— Сейчас да, — спокойно пожал плечами Гун, взяв себя в руки. — Но настоящая партия только начинается. Зато теперь нам известно практически все что нужно.
— А ты, я смотрю, тот еще оптимист, — хмыкнул Генри, активируя сложнейшую цепочку узоров, созданную его братом еще в самом начале их появления здесь.
В тот момент, когда с неба вот-вот обрушится столб чистой магической энергии, что оставит после себя лишь смерть и огромный кратер в земле, я отстраненно подумал о судьбе своего собственного тела. Кажется, в этот раз выжить мне не поможет даже божественное вмешательство. Уж не знаю, кто там в небе, хотя есть подозрение, что это тот самый архимаг Пахве де Конти, но его сила поражала. Впрочем, какая уже разница? И тут на мое сознание опустилась тьма с абсолютной тишиной. Вот и все. Конец истории.
Глава 16
— Слева! Я говорю, левее! Ты что, глухой?!
— Не ори! И без тебя вижу!
— Вижу я, как ты видишь! Глубже давай, режь.
— Куда глубже? Совсем с дуба рухнул? Если глубже, то могу полголовы снести!
— Ты что, реально думаешь, что он еще жив?
— А вдруг?
— Совсем сбрендил?
— Слушай, раз такой умный, то сам и режь.
— Да легко.
— Вот и давай.
— Тихо! Режем осторожно! Мало ли. Шансов нет, но вдруг.
Стоя возле трех спорящих между собой магов-техников, Пуговкин тяжело вздохнул. Вмешиваться он не собирался. Хотя, возможно, и стоило.
— Однако, жестко его расплющило, — сокрушенно
Пуговкин в ответ лишь снова тяжело вздохнул и перевел взор на небо. Смотреть на то, во что превратилась броня, в которой находился курсант Дмитрий Корнеев, ему было тяжело. Если вообще можно назвать этот «блин» покореженного металла броней.
— Опять тебе не повезло, — устало добавил Цаплин. — Очередной курсант, и очередной труп.
— Что есть, то есть, — отстраненно согласился Пуговкин, продолжая рассматривать облака на небе. После чего тихо добавил: — А ведь я Стукова предупреждал.
— Да его предупреждай, не предупреждай, а толку-то… — раздраженно махнул рукой Цаплин. — Только и умеет, что молодых парней гробить.
— Не сыпь мне соль на рану, а? — устало перевел на него взор Пуговкин. — И так на душе хреново. Как чувствовал. Надо было все-таки в этот раз курсанта подальше поставить.
— Да ладно тебе, — тяжело вздохнул Цаплин. — Ты-то здесь при чем? Кто вообще мог знать, что из аномалии появятся золдары?
— Я бы на вашем месте не спешил с выводами, — с загадочным взглядом вмешался в их разговор Вольнов, который все это время сидел на корточках возле техников и пристально наблюдал за тем, как они пытались разрезать кусок металла, дабы добраться до тела курсанта.
— Ты сейчас о чем? — изумленно уставился на него Цаплин.
— Я ощущаю слабое течение жизни, — с очень странной интонацией произнес медик отряда. — Очень слабое, но оно все же есть.
— Да ладно! — в шоке высказался Цаплин. — Как в ТАКОМ можно выжить?
— Не знаю, — отрешенно произнес Вольнов. — Но своим сканам я верю.
Именно в этот момент техникам наконец удалось снять слой металла доспеха, а точнее, отрезать часть от «блина». Как только они подняли эту часть, тут же замерли на месте. Как и все остальные.
— Во-о-о дел-а-а-а… — ошарашенно протянул Цаплин.
— Охренеть не встать, — в сердцах высказался один из техников. Тот, который до этого советовал резать поглубже.
— А ты! «Режь поглубже, режь посильнее…» — довольно передразнил его второй техник. — Хорошо, что не послушал тебя.
— Да этого просто не может быть, — с трудом проглотив ком в горле, просипел перепуганный техник. Что было понятно. Если бы из-за его действий паренек погиб, то технику светил минимум трибунал, а максимум разъяренный Пуговкин, который смерть своих людей не прощал. Особенно из-за халатности.
— Данила?.. — в прострации произнес Пуговкин, непонимающе переводя взгляд с покореженной брони на голое тело курсанта и обратно.
Вольнов, в отличие от остальных, времени не терял. Сразу достал Дмитрия из металла и уложил на носилки рядом. Теперь же медик сосредоточенно водил рукой по телу парня.
— Данила? — чуть громче повторил свой вопрос Пуговкин, уже взяв себя в руки.
В чудеса он не верил, но факты признавал. И сейчас перед ним лежал этот самый факт. То есть его боец-курсант, почему-то полностью голый и без единого волоска на теле. Не было даже бровей и ресниц. Такое ощущение, что парень искупался в огне, но при этом остался без ожогов и, более того, с идеально гладкой кожей, как у младенца. Даже ногтевые пластины на руках и ногах казались только что выросшими и мягкими. Впрочем, выводы Пуговкин делать не спешил. Сначала нужно услышать мнение Вольнова.