Психея

Paprika Fox

— А что тогда вообще на пляже делать?

Я тихо смеюсь, прикрыв рот ладонью, и вижу, что Дилан смотрит на меня, после чего целует Рози в макушку, заставляя её краснеть:

— Тебя мама на кухне ждет. Хочет поговорить с тобой, — опускает девочку на пол, и она смущенно отводит взгляд, уносясь вниз. Парень сует ладони в карманы кофты, опирается на дверную раму, с интересом осматривая комнату:

— Ты смотри… Она выдает рисунки, как конвейер, — шепчет, заставив меня шире улыбнуться. Смахиваю слезы, встав с кровати, и подхожу к шкафу, взяв

с пола свой рюкзак. Моих вещей здесь практически нет. Думаю, придется какое-то время жить с родителями в Лондоне, пока мы учимся и заканчиваем школу. Я связалась с матерью, которая с восторгом приняла новость о моем переезде, а когда речь зашла о Дилане, она с какой-то похотью хихикнула. Что ж, рада, что у неё всё хорошо.

Минута — и все мои вещи: пара маек, кофт и джинсов с кедами, — в рюкзаке. Надеваю ремни на плечи, повернувшись лицом к парню, и опускаю руки вдоль тела, сжав губы:

— О чем ты говорил с мамой Рози?

— Настоятельно просил их уехать отсюда, — отвечает, наблюдая за тем, как я вновь оглядываю комнату. — Она сказала, что они собираются в Канаду. Там живет их родня, — чуть тише добавляет. — Они будут в порядке.

Тяжело вздыхаю, кивая головой, и моргаю, опять пересекаясь с Диланом взглядом:

— Тогда… Мы…

— Уходим, — заканчивает уверенным тоном вместо меня, выходя из комнаты, и я дергаю ремни рюкзака, последовав за ним. Берусь за ручку двери, переступив порог. Останавливаюсь, мнусь, повторно обернувшись. Взглядом в последний раз изучаю светлую комнату, позволяя слезам скопиться в глазах. Моргаю, слабо улыбаясь, и прикрываю за собой дверь, поспешив за парнем, которого беру за руку. Спускаемся вниз. Мать Джейн выходит с кухни, а за ней с неподдельным восторгом выскакивает Рози:

— Мы едем жить к бабушке Мегг! — радуется, улыбаясь во всю ширь.

— Тогда, беги собирать вещи, — я еле улыбаюсь ей в ответ, и девочка мчится наверх, в свою комнату.

Мы с Диланом подходим к двери, повернувшись к женщине лицом. Она вытирает влажные от нервов ладони о фартук, с грустью в голосе шепча:

— Хорошо вам добраться, — облизывает обветренные губы, выдавливая из себя улыбку.

— Вам тоже, — откашливаюсь, думая, что пора уходить, но мать Джейн вдруг просит:

— Стойте, — она ладонями проникает в один из кармашков своего фартука, вынимая белый конверт. Смотрит на меня с грустной улыбкой, подходя ближе, и протягивает его:

— Думаю, оно вам нужно.

Я моргаю, с непониманием принимаю конверт, не спрашивая, что в нем, ведь вижу, что женщине и без того тяжело говорить.

Дилан открывает дверь:

— До свидания.

— Берегите себя, — говорю, сдерживая слезы, когда женщина прижимает пальцы к дрожащим губам, кивая:

— Прощайте, — всё. Это конец. Вряд ли я когда-нибудь ещё увижу мать Джейн. Её маленькую, озорную, полную жизни сестренку Рози. Этот дом, дверь которой О’Брайен закрывает, взяв меня за локоть, ведь без его вмешательства я не смогу идти. Через силу отворачиваю голову,

вновь и вновь вытираю глаза, когда мы садимся в машину, оставив вещи на заднем сидении. Шмыгаю носом, громко выдыхая в потолок салона. Дилан заводит мотор:

— Пристегнись.

На моем лице мелькает улыбка. Выполняю просьбу, сжав в руках конверт.

Машина трогается с места. И опять за окном знакомые места, улицы, парки, дома, забегаловки, в которых мы часто обедали с Джейн и Диланом, когда тот решал всё-таки присоединиться к нам. Я прижимаюсь лбом к стеклу, продолжая раз за разом пускать тяжелый вздох с губ.

Как только мы выезжаем на дорогу, идущую через лес, мое напряжение дает о себе знать. Высокие хвойные деревья, покрытые снегом. Сугробы по колено. Солнце проникает, сочится лучами сквозь ветви, уничтожая любой сгусток тени среди стволов. Медленно моргаю, невольно оторвав голову от окна, и с опаской оглядываюсь назад.

— Кто, блин, сказал, что это верное решение? — Джейн протягивает Тайлеру его хот-дог, возмущаясь. — Мы потратили на это свои деньги, а теперь не будем есть? Твоя идея была!

Это день, когда мы покидали Лондон, мчась в клуб, чтобы забрать Хлою. Тогда Пози заверил всех, что хот-доги на парковке вполне себе съедобны, но оказалось всё наоборот, так что Джейн всеми силами пыталась заставить парня кушать. Она смеялась в тот день. Я помню. Она смотрела на меня, мельком бросая взгляд на Дилана. Я помню. Я помню, тогда она заметила, что между нами что-то изменилось.

Между нами всеми.

Отдергиваю себя. На заднем сидении ничего, кроме вещей. Поворачиваюсь лицом к дороге, опустив взгляд на конверт. Он стал немного влажным, мятым, ведь я без конца теребила его пальцами. Вытираю нос, решая вскрыть его, и случайно рву, слыша смешок со стороны Дилана:

— Почему я не удивлен?

Закатываю глаза, слабо усмехнувшись, и пальцами пролезаю в конверт, нащупав что-то очень тонкое. Хмурюсь. Вынимаю. И давлюсь. Эмоции волной накрывают меня, когда мой потерянный взгляд носится по фотографии, которую мы сделали, когда жили в особняке Марии. Джейн обнимает за плечи Тайлера и меня. Я правда пытаюсь улыбаться, как и Дилан, которому в тот момент было слишком холодно. Рид легонько поддается в сторону Пози, лбом касаясь его подбородка. Тайлер выглядит таким же счастливым, как и она, а вот мы с Диланом явно пытаемся улыбаться.

Тепло разливается по груди. Жалкая слеза капает на снимок, который, по всей видимости, распечатала мать Джейн. Вытираю глаза, вскинув голову, и заставляю себя улыбнуться. Дилан косо смотрит на фотографию, стараясь не отвлекаться от дороги. Пытается сохранить непоколебимость, но всё равно стискивает зубы, опустив одну ладонь в поисках моей руки. Переплетаю наши пальцы, уложив руки на колени, и смотрю перед собой, взглядом зацепив огромный постер, поставленный возле обочины.

И его надпись гласит:

«Суррей Хилс. Вы уверены, что хотите покинуть наш прекрасный город?»