Психи
Шрифт:
— Ты знаешь, женщина в стеклянном гробу. Длинные черные волосы, выглядит так, будто она гнила в этой штуке много лет. Если бы не морозильники, она, наверное, уже превратилась бы в скелет, — я осторожно наблюдаю за ними, переводя взгляд с одного на другого. — Вы, ребята, действительно понятия не имеете, о чем я говорю, не так ли?
— Разве это похоже на лицо человека, который знает, о чем ты говоришь? — Леви что-то бормочет, прежде чем указать на массивную лестницу сразу за гостиной. — Начинай идти.
Чтож, блять. Накрылся
26
Напряжение, исходящее от трех братьев, не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала раньше, и от того, что они окружают меня, мне становится не по себе. Они следуют за мной наверх, петляя по коридорам и повторяя мои шаги, но я дезориентирована миллионом разных направлений.
— Ты полна дерьма, — ворчит Леви у меня за спиной. — Нет никакой гребаной женщины в гробу.
— Клянусь, — выплевываю я в ответ, оглядываясь через плечо, чтобы показать ему, какой горячий гнев бурлит в моем взгляде из-за того, что меня допрашивают. — Я просто… заблудилась. Я не очень хорошо соображала, когда бежала сюда. Кроме того, почему ты не знаешь об этом? Разве ты не последовал за мной прямо отсюда?
— Нет, — бормочет он. — Я увидел тебя из окна в коридоре, и мне ничего не оставалось, как проломить его. Это армированное стекло. Я чуть не сломал себе гребаные запястья, пытаясь пролезть сквозь него.
Я хмурюсь, и ловлю себя на том, что снова смотрю на него.
— О, я… эээ… … Я просто так подумала.
Маркус стонет.
— Правда? Ты не обратила внимания на то, что вернулась в дом через другое окно?
— Нет, — огрызаюсь я. — Я была немного озабочена тем фактом, что меня только что трахнули на крыше после того, как я чуть не разбилась насмерть.
Парни перешептываются у меня за спиной, и я изо всех сил пытаюсь не обращать на них внимания, когда, наконец, подхожу к знакомой лестнице. Я начинаю подниматься по ней, и чем дальше я иду, тем больше напряжение в комнате нарастает.
— Что? — Спрашиваю я, оглядываясь назад и видя жесткое выражение в глазах Романа. — Я думала, вы, парни, знаете обо всем, что находится в этом месте. Вы никогда не были здесь раньше?
Роман качает головой.
— Раньше в этом не было необходимости. Насколько мы могли судить, там было пусто.
— Значит, этот маленький ворчливый голосок в твоей голове, который разжигает твое любопытство, ни разу не подтолкнул тебя заглянуть сюда? Даже самую малость?
Его взгляд сужается, и он смотрит на меня так, как будто я несу чушь.
— Маленький ворчливый голосок в моей голове? — спрашивает он. — Черт, и ты думаешь, что это у нас проблемы с головой. Это ненормально, императрица. Тебе не мешает
— Ну конечно, — ворчу я. — Почему бы тебе не записать меня на прием к врачу? О, подожди. Ты убил его.
— Гребаный ад, — бормочет Леви под нос, более чем уставший от долгой ночи, которую нам всем пришлось пережить, и его тон говорит о том, что все, что выйдет из его рта дальше, будет чем-то вроде словесной порки. — Почему никто не предупредил меня о том, какая ты чертовски уморительная?
Я усмехаюсь, переводя взгляд обратно на длинный коридор передо мной.
— Потому что они, вероятно, слишком заняты, смеясь над тем, какой ты шутник.
Чья-то рука обвивается вокруг моей шеи сзади, и прежде, чем я успеваю даже ахнуть, меня прижимают спиной к стене.
— Осторожнее, — рычит он. — Мое терпение на исходе.
— Тебе нужна моя помощь с этим? — Шепчу я, понижая тон и приподнимая грудь, чтобы прижаться к его широкой груди. — У меня есть несколько… приемов, которые, я уверена, могли бы облегчить твое разочарование. Все, что тебе нужно сделать, это сказать только слово, и я взорву твой гребаный мозг.
Маркус ворчит позади нас, потирая ободранную кожу на шее.
— Если ты не хочешь, чтобы мой гребаный отпечаток руки красовался на твоей упругой заднице, советую тебе поторопиться. Если здесь есть гребаное святилище, то я хочу знать об этом.
Я отталкиваю Леви от себя и удивляюсь, когда он без вопросов отступает назад. Я больше ни о чем не думаю и продолжаю идти по коридору, чувствуя странную пустоту внизу живота из-за того, что мне снова приходится входить в эту гребаную маленькую комнату с гробом.
— Я бы вряд ли назвала это святилищем, — говорю я им. — Это больше похоже на жуткую гробницу.
— Мне насрать, как ты бы это назвала, — говорит Роман. — Мне нужно это увидеть.
Я ворчу себе под нос и практически чувствую, как они закатывают глаза мне в спину. Вокруг нас воцаряется тишина, пока мы продолжаем подниматься на самый верх замка, и когда я, наконец, подхожу к самой последней лестнице, ведущей к старой деревянной двери, я останавливаюсь посреди коридора.
— Это здесь? — Спрашивает Маркус, становясь рядом со мной и кивая на дверь впереди.
— Да, — бормочу я, глядя в его темные глаза. — Пожалуйста, не заставляй меня идти туда. Это… это просто пиздец, ясно? Я не хочу видеть это снова.
Рука Маркуса осторожно опускается на мою талию, и он слегка сжимает ее, прежде чем, наконец, кивнуть и положить конец моим страданиям.
— Все в порядке, — говорит он мне. — Ты можешь остаться здесь.
Облегчение захлестывает меня, когда он проходит мимо меня, а его братья следуют за ним. Они поднимаются по последним пяти ступенькам к большой дубовой двери и оставляют меня одну в темном коридоре. Беспокойство закручивается у меня внутри, и, не раздумывая больше, я ловлю себя на том, что мчусь за ними.