Психиатр
Шрифт:
Как-то нескладно получается, согласись? Жена уходит вечером подышать свежим воздухом и не возвращается, а муж три дня сидит спокойно, не дергается, а потом прибегает к нам и изображает великую озабоченность. Никому не звонил, нигде не искал, просто ждал, а теперь предчувствия плохие появились, и он забил тревогу. На самом деле он эти три дня был занят разборкой тела на запчасти и поиском машины для вывоза останков. Внутренности с кишками он потихоньку резал на мелкие куски и выносил на помойку, а вот голову, руки и ноги держал на балконе,
— А что, своей машины у него не было?
— Была, но он на ней светиться не хотел. Это разумно, для такого стремного дела лучше взять авто напрокат, соврать, что якобы своя сломалась, а предвидятся срочные разъезды. К тому же всегда есть вероятность, что пара капель крови останутся где-нибудь, и вдруг машиной заинтересуются…
— Ну да, экспертиза и все такое.
— Задержание, следствие и суд, — поправил брат. — Короче, взяли Глиганова под наблюдение. И что ты думаешь? От нас он поехал на телевидение, выступил в выпуске вечерних новостей, фотографию жены показал, попросил сообщить, если кто-то знает о ее местонахождении, потом отправился домой.
В пять утра погрузил в багажник «Октавии», стоявшей во дворе рядом с его «бэхой», два больших и на вид тяжелых баула, сел за руль и поехал по проспекту Мира в сторону МКАД, потом свернул на Сельскохозяйственную. Тем, кто его вел, сразу стало ясно, что дело нечисто. Что за баулы? Почему он едет в такую рань, да еще на другой машине, принадлежащей постороннему лицу, не на вокзал и не в аэропорт?
Задержали Глиганова, когда он съехал в укромном месте к реке, остановился и открыл багажник. Заглянули в баулы, а там части тела, аккуратно упакованные в мешки для мусора и перемотанные скотчем.
— Надо было ему от тела избавиться, а потом уже к вам обращаться, — заметил Савелий.
— Все преступники совершают ошибки, иначе бы мы их не ловили. Во-первых, Глиганов не думал, что за ним станут следить. Во-вторых, он, конечно, мог бы еще потянуть время, но до него дошло, что пора бы уже забеспокоиться. Сам сказал: «Как иголкой меня кольнуло, что пора шум поднимать».
Если жена не возвращается с вечерней прогулки, то нормальный муж еще ночью к нам обратится, самое позднее — утром. В-третьих, машину так сразу не одолжишь, они обычно владельцам нужны постоянно. Пока найдешь доброго человека…
— Так вроде трое суток ждать положено и по закону, — вспомнил Савелий. — Так ведь?
— Это не так. Поиски начинаются сразу после подачи заявления. Разумеется, разные бывают ситуации. Если женщина вышла прогуляться перед сном и не вернулась, то тут выжидать нечего — искать надо. А если мужик, часто изменяющий жене, в очередной раз не пришел домой ночевать, то тут можно подождать до утра и позвонить к нему на работу. По обстоятельствам.
— Да, конечно. А что там было дальше с расчленителем? И почему он убил жену?
— Сказал, что надоела она ему, но это явно еще не вся правда. Надоела — разведись, жен убивают
— Из ревности?
— Чтобы рот заткнуть. Жены всегда много знают о грехах мужей. Иногда пытаются шантажировать. Ты представляешь, после задержания он сначала пошел в отказ! При таких-то уликах, а! Хорохорился, высокопоставленных знакомых перечислял, орал, что это полиция жену его убила и ему же в багажник подкинула…
— Зачем?!
— Чтобы открыть дело, потом за деньги закрыть, зачем же еще?
— Ну и фрукт! — удивился Савелий. — Кстати, двести тысяч он заплатил? Обещал же — тому, кто найдет его жену…
— То есть тем, кто его задержал?! — рассмеялся Виталик. — Ну ты и шутник, брат! Любите вы, доктора, пошутить цинично. Не заплатил, конечно, зажилил. Чего еще от такого мерзавца ждать? Жену убивать, если хочешь знать, — самое последнее дело…
— Да, конечно, — согласился Савелий. — Близкий человек, когда-то любовь была, ночью на ушко ласковые слова шептал…
— Это здесь ни при чем, — покачал головой брат. — Просто, если убьешь жену, то передачи таскать некому будет, без них за решеткой плохо.
— У вас, я смотрю, тоже своеобразный юмор, — отомстил за циничных докторов Савелий. — Профессиональная деформация называется.
— А как иначе? — Голос у Виталика был серьезным и немного грустным. — По нашей работе каждый день столько всего видишь, что без юмора недолго и к тебе в пациенты загреметь. Да у нас и с юмором гремят… Вот поэтому я и хочу поскорее от земли оторваться. — Виталик поднял ладонь над столом, показывая, насколько высоко он намерен оторваться от земли, и вздохнул. — В девяностые куда легче было карьеру делать… В пять лет люди из капитанов в полковники вырастали. А сейчас…
— У тебя все будет хорошо! — Савелий постарался вложить в голос максимум уверенности, поняв, что именно такие слова сейчас хочет слышать брат. — Просто сейчас период такой. Черная полоса. Следующая будет белой. Скажи, а по делу Душителя есть какие-то подвижки?
— Представь себе — топчемся на том же месте, — погрустнел Виталик. — Я уже и не надеюсь когда-нибудь эту тварь вживую увидеть! К тому же есть опасения, что он, испугавшись шума, который поднялся после убийства Пестовой, может сменить дислокацию. Переберется, скажем, в Мытищи или в Бронницы и продолжит там теток душить. Его же ничто в Останкино не держит, какая разница, где кого убивать?
— Не скажи, — возразил Савелий. — Он может считать его счастливым местом. До тех пор, пока его не поймают, конечно. У него могут быть какие-то ассоциации, связанные с этим районом, в конце концов, он может страдать амаксофобией…
— Что это?
— Боязнь езды в транспорте. Довольно распространенная, кстати, особенно среди переживших какую-нибудь аварию. Разные степени выраженности, само собой, но бывает и так, что человек ни в какой вид транспорта сесть не в состоянии. Сразу же начинается паника…