Психиатр
Шрифт:
— Протест принят, — согласился судья. — Господин прокурор, контролируйте вашего свидетеля.
— Значит, доктор, вам пришлось осмотреть сотню жертв изнасилований с начала года. Так как вы практикуете уже двенадцать лет, то, очевидно, столкнулись с тысячами подобных случаев за это время. Верен ли этот подсчет, как по-вашему?
— К сожалению, да.
— Теперь, доктор, полагаясь на вашу более чем десятилетнюю практику на этом посту в Центральном госпитале и на службе полиции Нью-Йорка, можете ли вы сказать, была ли Катрин Шилд изнасилована?
—
Катрин печально посмотрела на Томаса, сидевшего справа от нее, затем на Джулию. В ходе судебного разбирательства ее история принимала иную окраску — можно сказать, становилась официально документированной. Все оказалось не так, как ей представлялось вначале. Конечно, ей хотелось, чтобы правосудие свершилось. Но теперь, на публике, она просто сгорала от стыда за то, что приходится обнародовать все эти подробности.
Столько людей смотрело на нее, разглядывало, как какую-то диковинку, словно зверя в клетке: судья, адвокат, присяжные заседатели, свидетели, публика в зале, журналисты, ее родители… В самом деле, не хватало только Роберта, и сейчас она задавала себе вопрос: не рада ли она его отсутствию?
Прокурор сделал небольшую паузу, чтобы убедиться, что заседатели восприняли эту важнейшую информацию: мнение эксперта о том, что Катрин Шилд, вне всяких сомнений, подверглась насилию.
— Доктор Конвей, значит, вы сказали, что нет и тени сомнения: мадемуазель Шилд была изнасилована?
— Протестую, — бросил доктор Шмидт, вскочив. — Этот вопрос уже был однажды задан, и на него был дан ответ.
— Протест принят.
Шмидт, довольный, сел на место. Этот чертов судья Бернс все же уважал правила ведения процесса! В любом случае Шмидт не замедлит подать жалобу и попытается добиться замены, если судья перейдет границы дозволенного. Но вот за этим хлыщом прокурором нужен глаз да глаз.
Пол все так же улыбался. На этот раз Шмидт был прав, выдвинув протест, однако присяжные все равно усвоили информацию, пусть даже из его вопроса, дело сделано, а только это и важно. К тому же эта реакция Шмидта, его жалкая манера цепляться к словам только навредит ему на процессе в глазах присяжных.
— Доктор Конвей, — продолжил прокурор, — здесь у меня копия отчета, который вы составили после осмотра Катрин Шилд утром шестнадцатого июля этого года. Он подписан вами двадцать второго июля.
— Я подписала его, когда утром получила отчет из лаборатории, — заметила свидетельница.
Кубрик передал ей копию отчета, оставив две другие у себя.
— Вы узнаете этот отчет? — спросил он.
Доктор Конвей взглянула на первую страницу, затем быстро его пролистала до последней страницы, где стояла ее подпись. Она утвердительно кивнула и сказала:
— Это мой отчет.
Пол Кубрик дал копию судье, потом повернулся к Шмидту, но тот кивком дал понять, что у него уже есть отчет судмедэксперта.
— Доктор Конвей, в отчете вы пишете,
На лице жертвы наблюдаются множественные ушибы. Внешняя сторона левой губы рассечена, но порез скорее всего нанесен не ножом или иным оружием, а простым ударом, например, тыльной стороной руки. По всей видимости, рана на губе возникла по причине насильственного контакта зубов и губы.
Он остановился и спросил:
— Это написали вы?
— Да, — ответила доктор Конвей.
— Вы также написали:
На внутренней части вагины пациентки, так же как и на малых половых губах, имеются следы раздражения, что позволяет предположить, что имеет место факт полового контакта, возможно связанный с некоторым насилием, но в любом случае без подготовки.Вы можете объяснить суду, что заставило вас сделать подобное заключение?
— Да, это явление, которое часто наблюдается в случаях изнасилования. При нормальном сексуальном акте, в ходе подготовки, женские половые органы становятся очень сосудистыми.
— Можете ли вы объяснить суду, что значит «сосудистыми»?
— Мозг посылает сигнал гениталиям, которые готовятся к половому контакту наполняясь кровью и увеличиваясь в размере. Так же, по крайней мере обычно, когда железы функционируют нормально, выделяется смазка. Такое увеличение органов и выделение смазки способствует более гармоничному половому акту, и в этом случае констатируют меньше внутренних разрывов малых половых губ или внутренней части вагины, хотя обычно эти разрывы очень незначительны, в некотором смысле половой контакт, даже согласованный, — это некая агрессия в том плане, что происходит проникновение чужого органа.
— Я понимаю, доктор, но в данном случае как бы вы охарактеризовали разрывы малых половых губ и внутренней части вагины?
— Я расцениваю их как очень серьезные.
— Похожи ли они на те, что имеют место в случае изнасилования, или на разрывы при нормальных сексуальных отношениях?
— В большей степени они напоминают те, что бывают при изнасиловании, потому что в подобных случаях возникает вагинизм.
— Вагинизм? Не хотите ли вы объяснить суду, что это значит?
— Да, это естественный механизм защиты при изнасиловании: мышцы вагины жертвы противятся насилию, что делает проникновение более затруднительным и провоцирует разрывы, так как трение между пенисом в состоянии эрекции и внутренней частью вагины становится значительно более интенсивным.
— Спасибо, доктор.
Кубрик выдержал паузу и продолжил:
— В вашем отчете, в конце шестой страницы, вы пишете:
На ягодицах жертвы множественные ушибы, а мышцы сфинктера повреждены, что вызвало небольшое кровотечение, следы свернувшейся крови обнаружены между ягодицами у анального отверстия. Это повреждение, с большой долей вероятности, явилось результатом содомии.