Психиатрическая власть
Шрифт:
Во-первых, переход от технологии истины-события к истине-доказательству был, на мой взгляд, связан с распространением политических процедур дознания. Дознание, учет многих источников, коллективное свидетельство, сбор сведений, циркуляция знания от средоточия власти до точки ее завершения и возвращения назад, многочисленные инстанции параллельной проверки, — все это постепенно, шаг за шагом, в ходе целой истории способствовало формированию того орудия политической и экономической власти каким является индустриальное общество. Этим объясняется планомерное совершенствование, уточнение этих техник дознания в рамках областей к кото-рым они тпйлипионно ппименялись Уточнение которое привело если угодно к пргащению.
хОЛ К"ТО чри вуто ]"lЈ*f*T ЧТГЪОТчТ зЯТ^М отн ЯТ*^ \7неПО ТТЛ ГЮ^1^еНН VTO
долю — в дознание полицейское интересующееся поступками
лтпеЙ их образом жизни тем о чем они думают как они любят
и т л И что,-постепенный пепехогт оТаи^пкногл потошия к 1. д. iri Jiui ,ис1спсрныи переход ui цшокальиш и дизнаним к.
tп^™,по n„,,^rlnu v aГпя , и. вn^ZZnnuuZ^Рп»еп,пеГ
™„™. ™!™ТЛ , Г» ! p «к ° " Г совеРшен-
ствования техники дознания в нашем обществе.*
286
Важно также, что дело не ограничивалось местным совершенствованием, но шло вместе с тем и глобальное, планетарное распространение этой техники. Двойная колонизация: в глубину, ибо дознание достигало жестов, проникало в тело и мысли индивидов, и в ширину, поскольку одновременно оно захватывало все новые территории, поверхности. С конца Средневековья можно говорить о генерализованном дознании по всей поверхности Земли, об учете всех вещей, тел и поступков вплоть до их мельчайшей структуры — о своего рода всеобъемлющем инквизиторском паразитировании; в любой момент, в любом месте и о любой вещи можно и должно с тех пор поднимать вопрос об истине. Истина есть всюду, истина дожидается нас всюду, в любом месте и в любом времени. Таков в самом схематичном представлении процесс, приведший к перевороту, к переходу от истины-события к технологии истины-констатации.
Но, во-вторых, имел место в некотором роде обратный процесс, [...]* обоснование труднодоступное™ этой вездесущей и всевременной истины. Причем важно, что этот процесс разрежения был обращен не к выявлению, не к свершению истины, но именно к людям, способным ее обнаружить. В самом деле, эта универсальная, вездесущая и всевременная истина, которую в чем бы то ни было может и должно выслеживать и обнаруживать то или иное дознание, в известном смысле доступна всякому; всякий имеет к ней доступ ибо она везде и всегда однако для этого вновь требуются некоторые обстоятельства, вновь требуется овладеть (Ьоомами мысли и техниками кз.к озз и позволяющими получить доступ к этой вездесущей но всегда глубинной всегда затаенной всегда труднодоступной истине
Разумеется, возникнет и ,универсальный субъект этой универсальной истины, но субъект этот будет абстрактным: на конкретном уровне универсальному субъекту, способному постичь истину, будет свойственна редкость, ибо он должен быть облечен рядом приемов, а именно приемов педагогики и селекции. Университеты, ученые общества, церковные коллежи, школы, лаборатории, система специализаций и профессиональных квалификаций — все это орудия окружения истины, которая в науке полагается универсальной, редкими, избранны-
* В магнитной записи лекции: который можно назвать.
287
ми людьми, могущими иметь к ней доступ. Быть универсальным субъектом — это, если угодно, абстрактное право всякого индивида; однако, чтобы быть универсальным субъектом в конкретном случае, необходима квалификация, получаемая немногими индивидами, которые затем и будут выступать в этом качестве. Появление философов, ученых, интеллектуалов, профессоров, лабораторий и т. д. в западноевропейской
В медицине вообще, о которой мы только что говорили, понятие кризиса исчезает в конце XVIII века. Исчезает не только как понятие — это происходит после Хофмана," но также и как организующее ядро медицинской техники. Почему? Как мне кажется, по причинам, которые я описал в предшествующем общем обзоре, — поскольку болезнь, как с определенного момента и всякую вещь, стало окружать своего рода инквизиторское пространство, разметка дознания.38 Именно построение того, что в общем можно назвать больнично-медицинским оснащением Европы XVIII века, которое обеспечивало общий надзор за населением, позволило отслеживать здоровье всех индивидов без исключения;39 а больница позволила также интегрировать телесную болезнь живого индивида, а главное, и его мертвое тело.40 Таким образом, к концу XVIII столетия уже имели место и общий надзор за населением, и конкретная возможность описания болезни и вскрытого посмертно тела. Рождение патологической анатомии и современное ему возникновение статистической медицины, медицины больших чисел,41 то есть назначение точной причинности путем проекции болезни на мертвое тело и вместе с тем возможность следить за состоянием населения, предоставили медицине XIX века два ее важнейших эпистемологических инструмента.
288
Что происходит в это время в психиатрии? Мне кажется, там происходят весьма примечательные перемены. С одной стороны, психиатрическая больница, так же как и любая общемедицинская больница, не может не стремиться уйти от понятия кризиса: ведь всякая больница — это пространство дознания и надзора, своего рода следственная инстанция, которой совершенно не требуется описанное выпытывание истины. Вспомните: я попытался показать вам, что психиатрия не нуждается не только в выпытывании истины, но и вообще в истине, как бы та ни обнаруживалась — техникой ли выпытывания или путем доказательства. Мало того. Не просто нет нужды в истине, но собственно кризис как событие в рамках безумия и в поведении безумца исключается. Почему? Прежде всего, я думаю, по трем причинам.
Во-первых, кризис исключается уже тем, что больница функционирует как дисциплинарная система, подчиняющаяся определенному уставу, предполагающая некоторый порядок, предписывающая режим, в котором что-либо подобное критическому выплеску безумия, сопровождающемуся исступлением и буйством, просто не предусмотрено. К тому же основной закон, основная техника больничной дисциплины гласит: не думайте об этом... Не думайте — думайте о чем-нибудь другом, читай-те, работэите, гуляйте, главное — не думайте о своем безумии.42 Возделывайте сад — не ваш конечно а директорский Столяр ничайте, зарабатывайте на жизнь, только не думайте о своей бо-лезни. В дисциплинарном пространстве лечебницы
МССТЭ. криЗИСУ ббЗУмиЯ
Во-вторых, постоянное, приблизительно, с середины 1820-х годов, обращение к патологической анатомии в больничной практике сыграло роль теоретического отказа от понятия кризиса.43 Действительно, ничто, кроме случающегося при общем параличе, не позволяло предположить за душевной болезнью какую-либо физическую причину и тем более назначить ей таковую. По меньшей мере во многих больницах постоянно применялась практика вскрытия, ключевое значение которой состояло мне кажется, в том, чтобы привести к выводу: если существует истина безумия она никак не может заключаться в том что говорят безумцы, но только в их нервной системе и головном мозге ГТо-