Психоаналитическая традиция и современность

Лейбин Валерий Моисеевич

Информационные технологии расширили возможности поиска необходимой для психоаналитического образования литературы и ознакомления с ней. Благодаря Интернету стало возможным оперативное получение информации о психоаналитических мероприятиях, включая национальные конференции и международные симпозиумы, а также подключение к различным образовательным программам.

Если на ранних этапах психоаналитического образования поездки на личный анализ и супервизии в зарубежные центры или другие регионы России сопровождались значительными временными затратами, что не только приводило к личному дискомфорту анализантов, но и сказывалось на

их работе с пациентами, то благодаря информационным технологиям появилась реальная возможность минимизировать эти затраты. Сегодня практикуются не только супервизии по e-mail, но и личный анализ по телефону.

Вместе с тем подобное использование информационных технологий порождает ряд проблем, требующих своего осмысления с точки зрения адекватности и эффективности соответствующего психоаналитического образования. В частности, содержащаяся в Интернете информация нередко оказывается недостоверной, а подчас дезинформирующей пользователя, который вместо ознакомления с первоисточниками имеет возможность «скачать» необходимый для сдачи рефератов и дипломных работ вторичный материал, не приобретая навыков самостоятельного познания.

Супервизии по e-mail и личный анализ по телефону приводят к утрате полноценного общения между кандидатом и аналитиком (отсутствие прямого диалога и эмоционального контакта) (Куликов, 2000, с. 121), приносят новые, ранее неизвестные и неисследованные элементы в проблематику переноса и контрпереноса, усиливают риск возникновения паранойного бреда (Непомнящий, 2001, с. 16).

В процессе переписки по e-mail вместо непосредственной вербализации приходится иметь дело с материалом, опосредованным мышлением, который может быть подвергнут сознательной цензуре со стороны супервизируемого, стремящегося выглядеть профессионалом в глазах супервизора. Анализируемый материал оказывается не результатом свободного ассоциирования, а продуктом вторичной обработки. Свободное ассоциирование как основной метод психоанализа становится проблематичным, поскольку анализант имеет возможность отредактировать текст. В аналогичном положении находится и супервизор, способный прибегнуть к тщательной правке собственных соображений, высказываемых в письменной форме и отсылаемых проходящему у него супервизию аналитику.

В рамках психоаналитической терапии также возникают проблемы, когда вместо традиционных сессий, предполагающих визуальный контакт аналитика и пациента, осуществляется общение по телефону. В этом случае свободное ассоциирование со стороны пациента и свободно парящее внимание со стороны аналитика в принципе сохраняют свою значимость для терапевтического процесса. Однако в реальности за голосовой коммуникацией и пациент, и аналитик могут скрывать друг от друга такие явно выраженные реакции тела, которые ни тот, ни другой не допустили бы при традиционной аналитической встрече лицом к лицу или в положении на кушетке (для пациента) и в кресле (для аналитика).

При традиционном общении пациента и аналитика проявления переноса и контрпереноса могут носить латентный характер, а их выявление и проработка требует значительных усилий с той и другой стороны. При «телефонной терапии», не предполагающей визуального общения, перенос и контрперенос могут быть столь ярко выраженными, что фантазии и ранее подавляемые желания способны реализоваться в таких реакциях тела, которые приведут к достижению эрзац-удовлетворения, причем пациент и терапевт не сообщат

об этом друг другу.

В случае эротизированного переноса пациент может совершать какие угодно действия, если не находится под непосредственным наблюдением терапевта. Например, во время телефонного разговора с терапевтом он может прибегнуть к элементарной мастурбации, в то время как аналитик будет пребывать в твердой уверенности, что он дает удивительно правильное толкование очередного сновидения пациента. В случае негативного переноса пациент во время телефонного разговора может бить кулаком по находящейся рядом кукле, изображающей этого терапевта, в то время как аналитик будет предаваться иллюзиям относительно спокойного состояния своего подопечного, слащавым голосом говорящего о своей любви.

Следует иметь в виду, что направленность развития информационных технологий такова, что в недалеком будущем широкое распространение получат видеотелефоны и, следовательно, восстановится визуальное общение между пациентом и психотерапевтом. Развитие Интернета также идет в этом направлении, в результате чего дистанционная супервизионная практика может включать не только текстовое, но и визуальное общение.

Однако, как мне представляется, даже самые совершенные информационные технологии не устранят тех проблем, которые находили свое решение при традиционном общении между пациентом и психотерапевтом. Дело в том, что с использованием информационных технологий существенно изменяется понимание природы психоаналитического процесса.

На ранних этапах развития психоанализа считалось, что терапевтический процесс основан на психологии одного человека, а именно пациента как объекта исследования и лечения. Позднее М. Балинт сформулировал тезис, согласно которому в терапевтическом процессе необходимо исходить из психологии двух человек – пациента и аналитика (Балинт, 2000, с. 141). Затем Ж. Лакан продемонстрировал, что психоанализ предполагает учет не двух, а трех элементов: пациента как субъекта; аналитика как Другого; речь, язык как связующее звено между двумя субъектами (Лакан, 1995, с. 18).

Сегодня можно говорить о том, что в терапевтический процесс начинает вторгаться четвертый элемент – информационные технологии, оказывающие воздействие и на пациента, и на аналитика, и на их речь. Пока трудно сказать, как и каким образом это скажется на направленности развития психотерапии. Ясно лишь одно: триада психоаналитического процесса оказывается опосредованной новым компонентом, не только задающим ориентиры для возможных новаций в технике психоанализа, но и предполагающем переосмысление этиологии психических заболеваний и целей психотерапии. Сегодня в ряде случаев приходится иметь дело не с триадой, а тетрадой аналитического процесса.

Ранее обращалось внимание на «технизацию» психоанализа, нашедшую отражение в современном психоаналитическом лексиконе (Лейбин, 2001, с. 7–8). К этому следует добавить, что язык современного человека, особенно молодого поколения, с раннего возраста легко осваивающего повседневные информационные технологии, становится все более техницистским, способствующим превращению субъектов в объекты. Подобная «технизация» может привести к тому, что в рамках психоанализа опосредование информационными технологиями вызовет «возвращение вытесненного», в результате чего и пациент, и аналитик лишатся субъективного измерения и станут восприниматься в качестве объектов.