Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье
Шрифт:
Человеку свойственно мифологизировать и демонизировать любые явления, механизм которых ему непонятен.
В некоторых случаях этот прием помогает восстановить структуру мироздания, несмотря на многочисленные белые пятна в географии и астрономии. Принять как тезис определенную логику, которой оно (мироздание) якобы следует, и подстраиваться под нее — и в одиночку, и целыми цивилизациями. Как-то на душе спокойнее! Взять хотя бы ацтеков, регулярно поивших небо человеческой кровью, дабы солнце каждые сутки побеждало тьму, а не манкировало своими естественными обязанностями: пока у них хватало несчастных, но полных энтузиазма смертников, готовых лечь под нож, ацтеки и в ус не дули. Мировая гармония худо-бедно
Лишний человек нашего времени — компьютерный аддикт
Не стоит воспринимать Систему в качестве мистического зверя Апокалипсиса. Лучше уж спросить специалиста: как, собственно, он выглядит, стопроцентный интернет-зависимый индивид? Есть у него отличительные признаки? По мнению психологов, основными признаками того, что «случилось стра-ашное», становятся:
1) нежелание отвлечься от работы или игры на компьютере;
2) раздражение при вынужденном отвлечении;
3) неспособность спланировать окончание сеанса работы или игры на компьютере;
4) расходование больших денег на постоянное обновление как программного обеспечения, так и компьютерных устройств;
5) забывание о домашних делах, служебных обязанностях, учебе, встречах и договоренностях в ходе работы или игры на компьютере;
6) пренебрежение собственным здоровьем, гигиеной и сном в пользу проведения большего количества времени за компьютером;
7) злоупотребление кофе и другими психостимуляторами;
8) готовность удовлетворяться нерегулярной, случайной и однообразной пищей, не отрываясь от компьютера;
9) ощущение эмоционального подъема во время работы или игры на компьютере;
10) обсуждение компьютерной тематики со всеми людьми, мало-мальски сведущими в этой области[73].
Правда, и специалистам не всегда можно верить. Как ни странно, две трети указанных симптомов органично вписываются в картину банального цейтнота. Кто не сдавал экзаменов, курсовиков, годовых отчетов и срочных статей в номер, тому, может, подобное поведение и покажется аддиктивным. Все остальные пожмут плечами и спросят: ну и чё? Плавали, знаем. Если это — аддикция, наш мир держится на самоотверженных аддиктах, способных в последнюю декаду месяца сделать все, над чем полагалось работать весь год. Как говорится, аддикт аддикту друг, товарищ и брат! Вероятно, 70 % процентов симптомов описывают достаточные причины. А вот оставшиеся 30 % обозначают тот самый необходимый фактор, без которого картина аддиктивного расстройства неполна.
Увы. Оставшаяся треть ужасных изменений — эмоциональный подъем, наступающий по мере загрузки компьютера, трата больших средств на компьютерные прибамбасы и бесконечный треп по этому поводу с кем попало — тоже не производит впечатление психического отклонения. Всякий новичок, осваивающий незнакомое, но интересное дело, ведет себя подобным образом: приступая к самостоятельному заданию, волнуется, как на свидании; пытается задобрить непокорную аппаратуру щедрыми подношениями и умилительными прозвищами; изображает из себя крутого спеца перед всяким, кто при виде этого зрелища не ржет в голос, и даже перед тем, кто ржет. Так что все вышеупомянутые недобрые признаки необходимо дополнить еще одним условием — сроком действия.
Сутки-двое, неделя-другая, месяц или три, в конце концов, — вполне позволительное время «загула». Если человек ведет себя подобным образом
И алкоголизм, и наркомания, и игромания овладевают человеком в соответствии с его сопротивляемостью. Пропорционально этому свойству и толерантность растет, и доза увеличивается, и организм перестраивается.
Есть наркотики, превращающие здорового человека в аддикта за один-два приема. Какая компьютерная игра на это способна?
Если учитывать не только физическую, но и психологическую готовность к аддикции, становится понятно, почему одни проявляют устойчивость, а другие не просто погружаются — они ныряют в зависимость, как будто нормальная жизнь их убивает. Во всяком случае, им так кажется. Виртуальный мир предоставляет им то, что можно назвать «Патентованные чары — грезы наяву»: «Одно простое заклинание, и вы погружаетесь в высококачественную, сверхреалистическую грезу наяву продолжительностью тридцать минут, что позволяет удобно уместить ее в стандартный школьный урок практически незаметно для сторонних наблюдателей (возможные побочные эффекты — отсутствующее выражение лица и незначительное слюнотечение)»[74]. Верно сказала Гермиона: «на самом деле это потрясающий уровень магии»! Тем более, что продолжительность грезы при желании можно и увеличить…
Перед нами — образец готовой фантазии, резко отличающейся от индивидуальной мечты, которую приходится бесконечно строить и перестраивать по мере накопления жизненного опыта. Виртуальность предоставляет широкий выбор патентованных грез в любом жанре. Те, кто тяготеет к азартной игре, получают игру; кому милее романтика, ударяются в приключения; те, кто склонен к агрессии, могут разделаться с целой армией виртуальных врагов. Разработчики программных продуктов заинтересованы в максимальном погружении клиента в «высококачественную, сверхреалистическую грезу». Динамичный процесс, создающий эффект непосредственного участия, мешает игроку прерваться, даже если тому очень надо выпасть из виртуальности в действительность. Ведь нормальные люди также не могут сказать окружающему миру: извините, мне надо выйти. На минуточку.
Существует еще один важный фактор, рожденный и вошедший в силу благодаря смене традиционного общества на индустриальное. Если в традиционном социуме о человеке все известно буквально в момент рождения — каков его статус, чем он станет заниматься, повзрослев, в какой среде будет выбирать брачного партнера, каких воззрений будет придерживаться всю жизнь, то в индустриальном обществе судьба человека больше зависит от него самого, чем от его происхождения. Это сильно затрудняет процесс общения между людьми. Приходится учиться равенству, хотя оно, строго говоря, такая же фикция, как и благородство по праву рождения. Но это полезная фикция, она заставляет соблюдать «презумпцию уважения»: пока собеседник не доказал, что не достоин уважительного обращения, надо блюсти приличия и считать его равным себе.
Общение на равных — не совсем искусство. Скорее уж паттерн поведения, довольно сложный и редкий. Людям свойственно инстинктивное желание самоутвердиться на собеседнике, разрядить агрессивные аффекты, получить психологическое поглаживание в виде признания и восхищения. Притом каждый побаивается, что соперник окажется сильнее и займет доминирующую позицию.
Все люди испытывают страх перед близкими контактами, предпочитая контакты опосредованные: тогда проигрыш не столь болезненно отражается на самооценке.