Психология чтения школьников
Шрифт:
Специалисты в области психологии чтения СМ. Бородин и В. А. Бородина в книге «Учим читать» пишут: «Читая, мы одновременно из нашего хранилища знаний – мозга – извлекаем то, что знаем о читаемом предмете. Происходит встреча того, о чем мы читаем, с тем, что нами уже усвоено по этому поводу. В результате такой встречи образуются новые связи – оперативные или рабочие… Таким образом мы не только закрепляем свои знания, но и пополняем их новыми».
В структуру памяти, в том числе читательской, включаются процессы запоминания, сохранения, узнавания и воспроизведения индивидуального опыта. Запоминание – обобщенное название процессов и приемов, обеспечивающих удержание читательского опыта в памяти. Это главный процесс памяти. От него зависит точность, последовательность, полнота воспроизведений материала. Воспоминание – извлечение
По продолжительности закрепления и сохранения материала различают две подсистемы памяти: кратковременную и долговременную. Кратковременная память обеспечивает оперативное удержание и преобразование данных, поступающих от органов чувств. В ней информация получает минимум обработки и интерпретации. Долговременная память характеризуется продолжительным удержанием знаний, образов, впечатлений. В ней накапливается хорошо обработанная и интегрированная в общую копилку знаний информация. По характеру психологической активности в долговременной памяти выделяют память образную, эмоциональную, словесно-логическую и смысловую. Из разных видов памяти детям наиболее присущи образная и эмоциональная формы. Возникшие при чтении у ребенка образы запечатлеваются надолго. Характерный пример образной памяти дает воспоминание Маршака: «Мне было шесть-семь лет, когда я впервые прочитал или услышал басню Крылова „Волк и кот“. До сих пор отчетливо помню – будто сам, своими глазами видел этого забежавшего в деревню волка. Помню и высокий дощатый забор, на котором сидит кот. Низко наклонив серую с черными полосами голову, мудрый и спокойный, он деловито разговаривает с усталым, затравленным волком, за которым гонятся охотники». Вместе с тем, как показывают воспоминания людей о своем детском чтении, иногда в памяти остаются и словесные формулировки. Тот же Маршак в повести «В начале жизни» рассказал, что на всю жизнь запомнил тихие слова Акакия Акакиевича из «Шинели» Гоголя «Зачем вы меня обижаете?», прочитанные в десятилетнем возрасте.
Примером того, как память о читательских впечатлениях детства может хранить одновременно и образ, и словесную формулировку, может служить рассказ известного летчика В. Кокки-наки. В одном из романов Джека Лондона он обратил внимание на «узловатые, со вздутыми жилами» руки шкипера, о котором писатель сказал: «Это был великолепный экземпляр мужчины». «Эти слова, – пишет летчик, – застряли в моей душе. Я обдумывал их: что значит стать „настоящим мужчиной“. Я смотрел на свои руки, поскорее бы они стали большими и узловатыми. Сейчас смешно вспоминать, но тогда это было как цель. И знаете, много лет спустя я увидел картину Репина „Плач Иеремии“. Руины, кровь, Иеремия прикрывается руками. И опять руки мужчины тщательно выписаны. Я вспомнил Джека Лондона». Приведенное воспоминание летчика примечательно не только тем, что его память сохранила деталь романа Джека Лондона и фразу из текста, но и тем, что показало влияние ассоциации на память человека – установление связи нового с тем, что уже известно. Увиденная летчиком картина И. Репина, на которой руки мужчины были тщательно выписаны, породила соответствующие воспоминания из романа Джека Лондона.
Опыт показывает, что читательские впечатления становятся принадлежностью долговременной памяти в том случае, если читатель был глубоко погружен в воспринимаемый текст, если произошла так называемая интериоризация, то есть включение читаемого в структуру сознания личности. Человек запоминает наиболее прочно те факты, события и явления, которые имеют для него большое значение, если при восприятии их был проявлен интерес. Плохая память нынешних школьников, на которую ссылаются учителя, во многом обусловлена негативным отношением детей к чтению.
Если говорить об эмоциональной памяти, то давно известно, что она сильнее памяти рассудка. Человек может забыть сюжет книги, ее героев, фабулу, мысли, которые возникли в процессе чтения, но эмоциональное отношение к прочитанному закрепляется в сознании надолго. Вот кусочек воспоминания
Мышление – психологическая основа вдумчивого чтения
В широком значении под мышлением понимают все умственные процессы, происходящие в мозгу человека. В узком значении под мышлением подразумевается лишь познавательная и рассудочная часть умственной работы. Как значится в словарях, мышление – одно из высших проявлений процесса познавательной деятельности человека, характеризующейся обобщением и опосредованным отражением действительности. Мышление оперирует такими категориями, как понятие, суждение, умозаключение. Ему присущи определенные логические операции, среди которых анализ и синтез, сравнение, гипотеза, классификация и др. Если говорить о чтении, то на мышлении основываются, главным образом, понимание, интерпретация и оценка литературы. Важно заметить при этом, что мышление в области художественной литературы – это не узко предметное, а интегративное мышление, включающее в себя и психологическое, и социальное и философское. По характеру оно эстетическое, ибо осуществляется сквозь призму художественного образа. В целом это фундамент для осмысления реальной действительности, психологии людей и самосознания личности читателя, дающий основание библиотекарю поинтересоваться: с какими другими произведениями читатель мог бы сравнить прочитанную им книгу, как он оценивает произведение, какой вопрос он поставил бы и вынес на коллективное обсуждение.
В последние годы термин «вдумчивое чтение», понимаемое как глубокое, проникновенное, осмысленное и сосредоточенное восприятие текста, часто называют «смысловым», образованным от слова «мысль». В наиболее законченной форме смысловая стратегия чтения сформулирована Международной ассоциацией чтения, занимающейся распространением чтения и читательской грамотности среди населения всех стран мира. Она включает в себя пять следующих компонентов:
1. Выделение основного – главных мыслей, ключевых слов.
2. Суммирование информации.
3. Вынесение суждения, оценки и ее обоснование.
4. Умение задавать вопросы.
5. Управление вниманием.
Как видно из перечисленных составляющих, всем им присуще логическое и волевое начало, основанное на научном методе анализа и синтеза. Специфика художественных текстов в их эмоционально-образной природе в данной концепции не принимается в расчет. Не учитывается при этом и образная природа мышления ребенка, который, как известно, мыслит картинами, звуками, красками.
Перечисленные выше компоненты международного стандарта смыслового чтения во многом совпадают со школьной системой обучения детей чтению и развития восприятия литературных произведений. Смысловое чтение учитель рассматривает как инструмент рече-мыслительной деятельности школьника: литературный текст используется в качестве материала для интеллектуального обучающего тренинга. В него входит умение осмыслять прочитанное, анализировать его, черпать информацию, делать соответствующие выводы, выражать их в слове. Цель урока обуславливает соответствующий характер тестов, заданий, упражнений, побуждающий ребенка через лексический анализ текста к поиску его смысла и проверяющих внимание и запоминание.
Практика подготовки ответов на вопросы, исходящие от учителя-словесника, чаще всего связана с так называемым конвергентным мышлением, предполагающим, что на любой вопрос есть только один правильный ответ. На этом принципе строятся вопросы к викторинам, как и ЕГЭ по литературе. В отличие от конвергентного мышления, тяготеющего к стандарту, дивергентное – это творческое мышление, идущее от субъекта и не признающего догм. Оно предполагает множественность решения проблемы. Примером телевизионных передач такого типа может служить «Культурная революция» или игра «Что. Где. Когда?». В их основе – так называемый «мозговой штурм», когда собравшиеся вместе люди выдвигают всевозможные гипотезы о способах решения проблемы. Важно при этом, что ни одно предположение не подвергается критической оценке, чтобы не мешать свободному течению мыслительного процесса.