Психология конфликта
Шрифт:
Такой подход связан прежде всего с позицией Фрейда, который
…не уделял этому вопросу особого внимания, о чем можно судить по его работам. Главным образом он интересовался устранением невротических симптомов; изменения в личности его интересовали лишь в той мере, в какой они гарантировали полное устранение симптомов. Таким образом, цель Фрейда можно сформулировать через отрицание: достижение «свободы от»… Теоретически неверие Фрейда в стремлении к саморазвитию связано с его постулатом, что «Я» – слабый посредник, мечущийся между требованиями инстинктивных влечений, внешним миром и запрещающим сознанием (там же, с. 234–235).
Именно
Однако следующие поколения психоаналитиков расширили цели психоанализа, он перестал быть просто методом терапии невротических расстройств и начал рассматриваться как средство общего развития личности. Хорни называет это «позитивной целью психоанализа»: «освобождая личность от внутренних подавлений, сделать ее свободной для развития ее потенциальных возможностей» (с. 234). Эта «позитивная цель психоанализа» стала основой возникших на базе психоанализа различных вариантов психоаналитической психотерапии, использующих теорию, методы и приемы психоанализа, но отличающихся по отдельным параметрам процедуры (Психотерапевтическая энциклопедия, 1998, с. 390–397), в том числе и в понимании взаимоотношений клиента и терапевта.
Главное, что объединяет эти подходы, – это «психодинамический способ мышления», который «означает учет влияния бессознательных психических сил, взаимодействующих динамически с процессами защиты, аффекта и мышления для достижения приспособляемости, большей или меньшей адаптации» (с. 391). Для психодинамических направлений характерны те же представления о существовании бессознательных конфликтов, необходимости разрешения этих конфликтов через усиление Эго и его власти над Ид, о возможности позитивных изменений через достижение инсайта. Используются те же классические методы – свободные ассоциации, анализ сновидений, сопротивления, переноса. И во многом сохраняется приверженность той же директивной модели поведения психотерапевта, когда он занимает активную доминирующую позицию, направляет ход беседы, осуществляет интерпретации, задает «острые» вопросы и т. д. и тем самым через оказываемое им влияние реализует процесс психотерапевтического воздействия.
Мы обучены быть психологами-ищейками. Инстинкт велит нам «найти и уничтожить» – обнаружить психологическое нарушение, прицепить к нему ярлык и искоренить его. Мы – «специалисты». Мы – обученный персонал, заслуживший право на защиту нормы разработкой и поддержанием типологии, которая определяет всякие отклонения как душевную болезнь. По иронии судьбы, это выслеживание отклонений основывается на такой модели нормы, которая в лучшем случае туманна и недифференцирована. Словно ученики чародея, мы оперируем смесью мудрости, технологии и невежества. Связанные преобладающими культурными традициями своих институциональных контекстов, мы исследуем патологию, подобно врачу, который пытается идентифицировать вирус, – формулируя все новые определения отклонений.
С. Минухин, Ч. Фишман
Поведенческая психотерапия
В психотерапии примечательно, что здесь невозможно выучить наизусть рецепты и применять их более или менее подходящим образом; лечить можно только из одного центра – это понимание пациента как психологического целого и подход к нему как к человеческому существу, когда вся теория остается в стороне и мы внимательно слушаем, что он имеет нам сказать.
К. Юнг
Под этим названием объединяются те направления психотерапевтической помощи, которые фокусируются на работе с поведением человека. В классической традиции бихевиоризма поведение понималось как наблюдаемое реагирование на внешние воздействия. Сегодня –
1) она стремится помочь людям реагировать на жизненные ситуации так, как они хотели бы этого сами, т. е. содействовать увеличению потенциала их личного поведения, мыслей, чувств и уменьшению или исключению нежелательных способов реагирования;
2) не ставится задача изменить эмоциональную суть отношений и чувств личности;
3) позитивное терапевтическое отношение – необходимое, но недостаточное условие эффективной психотерапии;
4) жалобы пациента принимаются как значимый материал, на котором терапия фокусируется, а не как симптомы лежащей за ними проблемы;
5) пациент и психотерапевт договариваются о специфических целях терапии, понимаемых таким образом, что и пациент, и психотерапевт знают, когда и как эти цели могут быть достигнуты (Психотерапевтическая энциклопедия, 1998, с. 352).
Специфичной для данного направления психотерапии является работа с улучшением «реагирования» человека, акцентированная на трудностях, заявленных им самим. В отличие от психоаналитической традиции эти трудности не воспринимаются как симптом глубинной проблемы, нуждающейся в расшифровке. Современные поведенческие подходы, конечно, не исключают из сферы своего внимания мир внутренних переживаний, как этого требовал в свое время их предшественник – бихевиоризм, но явно ориентированы на решение задач более эффективной адаптации человека к социальному окружению и – лишь как следствие этого – на достижение большей внутренней гармонии.
Наиболее успешными в поведенческой терапии оказались варианты соединения «чистых» бихевиористских постулатов о реагировании человека с когнитивными представлениями, давшие начало разнообразным когнитивно-бихевиористским подходам. Один из самых известных из них – рационально-эмоциональная (или эмотивная) психотерапия А. Эллиса (Эллис, Ландж, 1997; Эллис, 1999). Суть рассуждений Эллиса и его сторонников сводится к следующему. Внешние события окружающего мира интерпретируются людьми как нейтральные, негативные или позитивные, и именно эта интерпретация, наша оценка происходящего вызывает у нас соответствующие чувства. Эллис при описании этой взаимосвязи пользуется схемой ABC. А – это активизирующие события, то, с чем мы сталкиваемся и что оказывает на нас влияние; С – то, как мы реагируем на них, наши чувства и поведение;
В, по Эллису, – это то, что реально управляет нашим поведением и нашими чувствами, а именно – наши мысли по поводу А, наша собственная оценка происходящих событий. «Чувствовать и действовать соответствующим образом (С) нас заставляет на самом деле не то, что происходит (Л), а то, что мы думаем и как относимся к этому (Б)» (Эллис, Ландж, 1997, с. 24). Наше отношение к происходящему может быть достаточно объективным и рациональным. Однако человек может иметь и то, что Эллис называет иррациональными установками («неразумными убеждениями»), которые не соответствуют реальности и, вмешиваясь в его отношения с окружающим миром, порождают иррациональные переживания и неадекватное поведение. Пользуясь прежде использованным нами концептом «определение ситуации», можно сказать, что оно предопределено существующими у человека иррациональными представлениями, которые «срабатывают» в отношении конкретных событий. Это и делает поведение человека неадекватным, поскольку его реакции зависят не столько от особенностей реальной ситуации, сколько от его собственных установок.