Психология проклятий
Шрифт:
— Да куда же вы?! — возмутилась Котэсса. — Нельзя ведь меньше чем вшестером!..
Но мужчины её не слушали — они оставили её одну посреди подсобки, успешно умчавшись куда-то.
Глава 28
Котэсса понимала, что не может позволить себе просто стоять и ждать. Она застыла только на мгновение, пока не осознала достаточно чётко, что ни Ирвин, ни Сагрон не остановятся в своём желании немедленно провести ритуал, о котором они ничего не знают, и что объяснить им, что на самом деле может случиться, она не успеет, и выскочила
Там было уже пусто. Не мужчины — дети! Не обдумав, не создав никакой толковый план, они убежали куда-то и даже не помыслили о последствиях.
Решение пришло моментально. Котэсса ринулась на кафедру — единственное место, где к её мнению могли хотя бы прислушаться.
…Профессор Куоки, как всегда, чинил свои инновационные часы. Рядом с ним сидел Окор, внимательно слушающий каждую фразу, но это, кажется, не особо помогало ему понимать, что именно происходит. Хелена спешно заполняла какие-то документы; Ролан и Элеанор сортировали по двум стопкам неизвестного происхождения бумаги и раскладывали диссертацию, скопированную не в порядке страниц, по конвертам для запросивших текст исследователей-проклятийников.
— Моя дорогая, что-то случилось? — подняв голову, спросила профессор Ольи.
— Ритуал, — выдохнула Котэсса, чувствуя, как от постоянного бега по ступенькам перехватывает дыхание. — Они собираются провести ритуал.
— Кто? Какой ритуал? — Хелена поднялась из-за своего места. — Что произошло?
— Ирвин и Сагрон, — Котэсса отмахнулась от предложенного Роланом стула. — Они хотят вытянуть проклятие из артефакта.
Услышав об Ирвине, вскочил с места Куоки, но так и не выпустил из рук инновационные часы.
— Там ведь Жодорово, оно всего на год, — покачала головой профессор Ольи. — Не такая уж и великая проблема.
— Там "невеста", они проверяли. Преступница воспользовалась вашим мужем, чтобы вскрыть артефакт, и он вселил в него своё проклятие, а она произвела подмену. Это позволяется с точки зрения магического замещения. Но артефакт не предназначен для самовоспроизводящихся проклятий, и по этой причине всё так и гудят.
— И что они хотят сделать? — почти равнодушно спросила Хелена. — Вероятно, если им не хватит силы, просто ничего не получится.
— Они хотят вытянуть оттуда это проклятие. И если артефакт не выдержит и взорвётся, то накроет всех. Для того, чтобы провести ритуал и вернуть энергию в её первую обладательницу, необходимо минимум шесть человек.
Хелена вздохнула.
— Это опасно. Мне следует заняться эвакуацией университета… Нас не хватит для того, чтобы провести ритуал. Надо дать объявление, а это заберёт много времени, а потом…
— Мама! — возмутилась Элеанор. — Да как ты можешь! Если мы все присоединимся, нас получится шестеро. А ты можешь отправить магические письмо или заговорить рупор, чтобы тот сам всех выгнал. Велика беда — активировать защитные полосы университета…
— Нельзя, — покачала головой Котэсса. — Любое лишнее колдовство может нарушить магический фон.
— Мы не можем туда пойти, — возразила Хелена.
— Можем! — вмешался Куоки. — И мы именно это и сделаем, моя дорогая. Окор, мальчик мой, ты должен отправиться к ректору и всё-всё
— Это действительно опасно, — замялся Ролан.
Элеанор мрачно покачала головой. Она посмотрела сначала на своего научного руководителя, потом на мать, и сделала шаг вперёд:
— Мы виноваты перед Сагроном, — её сухой тон оказался строже, чем обычно у матери. — И мы должны пойти.
— Ты не имеешь права его заставлять, — покачала головой Хелена. — Каждый человек имеет право выбора.
Элеанор только сверкнула глазами.
— Я сто раз пожалела об этом эксперименте. Будет возможность извиниться, — она шагнула к двери. — Профессор Куоки, вам будет лучше самому отправиться к ректору, он скорее вас услышит. Не рискуйте, не подвергайте свою жизнь неоправданному риску. Мы прекрасно справимся и сами. Мама?
Хелена замялась, но сделала всё-таки шаг вперёд. Всё-таки, отпустить дочь одну туда, в такую опасность, для неё было равно смерти, и сейчас женщина не была готова на такие антиматеринские подвиги.
— А ты, Ролан? — нашлась она, оглядываясь на мужчину. — Что ж ты не идёшь следом за своей невестой? Или ты собираешься повторить опыт Жодора? Будь уверен, моя дочь никогда тебе этого не простит. Профессор Куоки, моя дочь права, — Хелена выпрямила спину и гордо посмотрела на Котэссу. — Вперёд. Если ты говоришь правду, нам следует поспешить, моя дорогая. Окор… что ж, Окор, убирайтесь отсюда поскорее и уводите всех, кого встретите по дороге.
В подвалах было темно, артефакт пролил собственную силу — с удвоенной активностью он выплёвывал излишки проклятия, а оно продолжало самовосстановление и постоянно увеличивалось в объёме. Сагрон опасливо посмотрел на постамент с музыкальной шкатулкой и содрогнулся от внутреннего отвращения.
— Ты уверен, — с сомнением протянул Ирвин, — что она всё-таки сюда придёт?
— Я видел Энниз в последние годы, — ответил с уверенностью Сагрон. — Она получила магическую именную метку с уведомлением о том, что проклятие будет возвращено ей через несколько минут. Ты правда полагаешь, что она не клюнет?
— Как ты влез в Жодорово волшебство? Даже у меня не выходит, а ауры — это моя парафия, — Ирвин скривился. — Гадость какая…
— Я ему зелье варил, там не так уж и трудно сделать слепок ауры, — ответил Сагрон так, словно это было что-то очень обыденное.
— Ты? Зелье?! Ты ж всё время на себя их переворачиваешь, — Ирвин нахмурился, а потом бросил взгляд на постамент. — Я сомневаюсь в том, что у нас получится всё удачно.
— Я тоже, — Сагрон вздохнул.
Темнота, излучаемая артефактом, становилась всё более и более явственной. Казалось, что они тонули в чёрной густой массе, пробиваясь сквозь неё к шкатулке, хотя на поверку воздух оставался прозрачным. Странное явление, как для современного волшебного источника, ни Сагрон, ни Ирвин никогда не сталкивались с таким — но сегодня, очевидно, был день открытия.