Психология сказки. Толкование волшебных сказок

фон Франц Мария-Луиза

Принц погружается в бочку, потянувшись вслед за кольцом. Мачеха быстро закрывает ее и скатывает в море, однако то, что может показаться бедствием, оборачивается для нашего героя удачей, потому что его выбрасывает на остров, где он находит Снати-Снати – своего магического двойника и спутника-помощника. Таким образом, фигура мачехи имеет двойственный характер: с одной стороны, она хочет погубить героя, а с другой – это приводит к реализации потенциальных возможностей его личности. Будучи устрашающей матерью, она олицетворяет естественное сопротивление, блокирующее развитие высшего сознания, – сопротивление, которое мобилизует лучшие качества героя. Другими словами, преследуя героя, она помогает ему. В качестве второй жены короля мачеха, в некотором смысле, является ложной женой, и поскольку она принадлежит к старой системе, представленной в лице короля то должна символизировать собой то тупое, косное бессознательное, которое сопутствует родовым общественным установлениям и всячески сопротивляется тенденции к развитию

нового состояния сознания. Тень принца находится в полном подчинении у этого неподатливого, негативно окрашенного бессознательного.

Когда бочку с героем уносит морской волной, то бочка становится сосудом, удерживающим его на морской поверхности, и в этом отношении она выполняет материнскую роль и осуществляет защитную функцию, более того само ее наличие позволяет морским течениям отнести героя в предназначенное место. Однако, если взглянуть на ситуацию, приняв негативную точку зрения, то бочка служит знаком регрессии в материнское чрево и по существу, представляет собой тюрьму, в которой принц изолирован от мира. В этом образе крайнее замешательство вместо с ощущением потерянности и неспособности выбраться наружу, подсказанные уже мотивом густого тумана, усиливаются в высшей степени. С психологической точки зрения ситуацию можно интерпретировать как состояние одержимости архетипом, в данном случае – одержимости архетипом матери. Можно говорить о том, что принц сейчас находится под воздействием чар отрицательного образа матери, то есть матери, которая пытается отрезать его от жизни и поглотить.

Бочка соответствует киту в библейской истории о пророке Ионе, и путешествие в ней принца – это типичное «плавание по ночному морю»; иными словами, это путешествие выражает собой состояние перехода, во время которого герой заключен, как в сосуде, в том, что можно рассматривать как вариант материнского образа. Но значение бочки не исчерпывается тем, что она становится тюрьмой для принца; ведь одновременно она не позволяет ему потонуть. Подобную ситуацию можно сравнивать с проявлением невроза, который стремится изолировать индивидума и таким образом защитить его. Состояние невротического одиночества позитивно, когда оно становится защитой, которая обеспечивает рост новых жизненных возможностей. Его можно рассматривать как своего рода инкубационный период, назначение которого – достижение внутренней завершенности сознающей себя и определенно сформированной личностью, в результате чего она становится более реальна. Таков смысл бочки для принца Ринга.

Так же, как и бочка, остров – еще один символ изоляции. В большинстве случаев на нем расположено волшебное царство, населенное обитателями иного мира, в данном случае – великанами. Острова нередко становятся пристанищем для проекций бессознательной психической сферы; существуют, например, острова мертвых, и в «Одиссее» не отпускающая героя из своих владений нимфа Калипсо («та, что скрывает») и волшебница Кирка – обе живут на островах и, в известном смысле, обе являются богинями смерти. В нашей сказке пребывание на острове не является конечной целью героя, он всего лишь очередная стадия в процессе перехода. В море бессознательного такой остров представляет собой отколовшуюся часть сознательной психики (как известно, на дне моря острова обычно имеют связь с материком), иначе говоря – автономный комплекс, совершенно отделившийся от эго и обладающий своего рода собственным интеллектом. Магнетически притягивающий и ускользающий, такой комплекс становится подводной скалой в сознании, и может оказывать неуловимое и коварное воздействие.

У неразвитых людей часто встречаются несочетаемые и совершенно обособленные комплексы, которые в известной мере перечеркивают друг друга: например, в принципе несовместимые христианские и языческие представления, которые не осознаются их носителем в качестве противоречащих друг другу. Комплекс создает свое собственное «поле сознания», существующее независимо от изначального поля, где старая точка зрения еще продолжает господствовать, а это значит, что каждое из этих полей становится как бы суверенным островом со своими собственными гаванями и средствами сообщения.

На подобного рода острове, куда и попадает наш герой, обитают великаны. Характерными особенностями великанов являются их огромные размеры и тесная связь с природными явлениями; народная молва, например, говорит, что когда гремит гром, то это великаны играют в шары, или что это разносится стук их гиганских молотов о небесную наковальню; беспорядочные скопления каменных глыб – след от игры великанов в бросание камней, а когда появляется туман, то это означает, что великанши развесили сушиться выстиранное белье. Существуют разные семейства великанов: грозовые великаны, подземные великаны и т. д. В мифологическом плане великаны часто предстают в качестве «древнейших людей», созданных во время творения, расой, которая впоследствии вымерла: «В то время были на земле исполины» (Быт. VI, 4). В некоторых космогониях они изображаются предшественниками человеческих существ, которым не удалось добиться успеха на своем поприще. Например, в «Эдде» рассказывается о великане по имени Сутр, который изображается с мечом, разделяющим противоположные полюса, огонь и лед, а затем – о создании великана Имира из смешения этих противоположностей (потом Имир был зарезан, а из его внутренностей, подобно

червям появились гномы). В греческой мифологии великанами являются титаны, восставшие против Зевса и пораженные его молниями. Орфическая традиция говорит, что люди возникли из дыма, поднявшегося от сгоревшей плоти титанов. В другом варианте великаны опьянели, что сделало их высокомерными, и были в наказание за это уничтожены богами; а люди затем наследовали их землю. Таким образом, великаны – это раса сверхъестественных существ, более древняя, чем люди, и только наполовину человеческая. Они воплощают в себе эмоциональные аспекты грубой физической силы, те, которые еще не достигли области человеческого сознания. Великаны обладают чудовищной силой и одновременно славятся своей тупостью. Их легко обмануть, они постоянно становятся жертвами собственных аффектов и поэтому беспомощны, несмотря на всю свою силу. Мощные эмоциональные импульсы, которые они собой символизируют, являются, однако, укорененными в архетипической подпочве, и когда мы оказываемся во власти подобных, сметающих все ограничения, импульсов, то – взвешенные, вне себя от ярости, озверевшие – становимся похожи на берсеркеров и так же плохо соображаем в этот момент, как великаны; мы обнаруживаем невероятную силу, а немного погодя – полное ее отсутствие и упадок духа. При более счастливом стечении обстоятельств человек может испытывать состояние необыкновенного восторга и вдохновения, как это видно из рассказов о святых, которые с помощью великанов воздвигали за одну ночь целые храмы. Это означает, что такого рода необузданные и полуосознанные эмоции можно направить в положительное русло; тогда доведенный до белого каления человек способен совершить великие дела.

На острове, куда попадает принц Ринг, живет супружеская чета великанов. Отметим, что в начале сказки ничего не говорится о родителях героя; фактически образ родителей отсутствует – для волшебной сказки достаточно необычная лакуна, – и, следовательно, есть основания предполагать, что великаны являются их энергетическим эквивалентом, архаической формой родителей. То, что король с королевой отсутствуют и великаны принимают на себя их функции, может означать, что в сознании героя более нет руководящего начала и оно поэтому регрессировало к своим архаическим формам. В сознании всегда присутствует некоторого рода господствующая сила, и когда это руководящее и направляющее начало испытывает колебания, то наблюдается возврат к более ранним формам его проявления. Например, в Швейцарии идеал свободы был почитаем в образе мистической невесты, – идеал, который связывал всех швейцарцев узами добровольной общности, и всякий раз, когда возникала угроза извне, он снова оживал. Однако в мирные времена он становится недоступен для людей, и взамен у них возрождается тяга к объединениям на корпоративной основе. Сегодня во всем мире приходится наблюдать подобную картину: когда великаны, то есть неконтролируемые коллективные, эмоциональные силы, правят бал на земле. Общество, само того не сознавая, позволило управлять собой примитивному и архаическому началу.

На кухне у великанов Ринг обнаруживает собаку по кличке Снати-Снати, которая суть не что иное, как alter ego нашего героя, его другая сторона. Исторически кухня представляет собой центр дома и поэтому является местом поклонения домашним богам. Изображения домашних богов ставили на кухонной печи, а в доисторические времена мертвых захоранивали прямо под очагом. В качестве места, где пища подвергается химической трансформации, кухню можно рассматривать как налог человеческого желудка. Она является средоточием эмоции, взятой как с ее обжигающей и поглощающей стороны, так и с точки зрения ее освещающей и согревающей функции, причем оба последних качества свидетельствуют о том, что свет мудрости невозможен без огня страсти. Если собака в нашей сказке находится на кухне, то это означает, что она символизирует комплекс, активность которого проявляется главным образом в эмоциональной сфере.

Великаны оберегают Снати-Снати и как своего рода тайну, и отчасти как сына. Запретная комната, скрывающая за своими дверями ужасную тайну, – это широко распространенный мотив. В такой комнате обычно хранится нечто необыкновенное и страшное, символизируя собой, в свою очередь, комплекс, который полностью вытеснен и изолирован, то есть нечто абсолютно несовместимое с сознательной установкой. По этой-то причине мы неохотно приближаемся к запретной комнате, хотя в то же самое время чувствуем, что она манит нас к себе и вызывает желание войти.

Нередко тот, кто находится в запретной комнате, приходит в ярость при виде того, кто все-таки решается войти, – иными словами, комплекс тоже противится открытию двери. Отмеченная несовместимость вызывает сопротивление попыткам ее осознания, с обеих сторон – и со стороны комплекса, и со стороны сознания, в результате чего они отталкивают друг друга, подобно двум отрицательным зарядам электрического тока. Можно, следовательно, утверждать, что вытеснение – это энергетический процесс, получающий поддержку с обеих сторон. (Многие психологические феномены получают более убедительное объяснение, если допустить, что психическая жизнь обладает особенностями, имеющими аналогию в мире физических явлений. Юнг подробно анализирует эту аналогию в своих статьях – «О природе сновидений» и «О психической энергии», которые вошли в восьмой том его Полного собрания сочинений, имеющий название «Структура и динамика психического».)