Психология сновидений (Осознанные сновидения)
Шрифт:
Даже сновидящие с активным материалистическим мировоззрением при столкновении с этим царственным Светом не могут воздержаться от эпитета — «божественный»! А подобные переживания нефизического Света становятся, по сути, состоянием религиозным.
Мы живём на территории славянских народов, для которых самой значительной религией стало русское православие. В связи с этим зададимся вопросом: «Так какой же Свет видели все известные христианские православные мистики?»
Они видели тот же самый драгоценный — метапсихический Свет, но в более открытом, обнажённом виде! Более того, чистота и сила мистически-православного потока сознания такова, что изначально обычному
Из жизнеописания святого Тихона Задонского, епископа Воронежского (1724–1783 гг): [30]
«Вышел немного освежиться на крыльцо. Вдруг развёрзлись небеса и увидел я такой свет, что бренным языком сказать и умом объять нельзя. Это было на короткое время, и небеса встали в своём виде. От этого чудного видения я возымел более горячее желание уединённой жизни. Долго и после того чудесного явления чувствовал и восхищался я умом и поныне лишь вспомню, ощущаю в сердце веселие и радость…»
30
По кн. «Жизнеописания достопамятных людей земли русской» М-92 г., стр. 85.
Афонский святой, старец Силуан (1866–1938 гг), многократный свидетель светоносной субстанции поясняет:
«Свет Божественный созерцается независимо от обстановки, и во мраке ночи и при свете дня. Благоволение Божие посещает иногда таким образом, что сохраняется восприятие и тела и окружающего мира. Тогда человек может пребывать с открытыми глазами и одновременно видеть два света, то есть и свет физический и Свет Божественный. Такое видение у Святых Отцов называется видением ЕСТЕСТВЕННЫМИ очами… Но божественный Свет иной по природе своей; это — свет ума, свет Духа, свет Любви, свет жизни… [31]
31
По книге «Старец Силуан» (Православная община Москва, Минск-91 г.) стр. 162.
Свет способен «разговаривать», телепатически передавать информацию, указывать, предостерегать, защищать, согревать…
Из жития преподобного о. Кирилла, игумена обители Пречистой Богородицы на Белом озере:
«Преподобный отворил оконце кельи и увидел Свет великий, сияющий с неба, к северу, туда, где Белое озеро, и лучом указывая ему, словно перстом, место его поселения… Глядел он на это, пока чудный тот Свет небесный не исчез» [32]
32
По кн. «Жизнеописания достопамятных людей земли русской» М-92 г., стр. 232.
Удивительный Свет способен придти на помощь в самых безысходных обстоятельствах… В период сталинских репрессий в тюремном лагере заключённого верующего, православного старца отца Арсения вместе с молодым (неверующим) человеком (Алексеем) в зимнее время заключили в изолятор на двое суток. Это было равносильно смертному приговору, так как
«Замёрзнем, о. Арсений, — простонал Алексей. — Из-за меня замёрзнем. Обоим смерть, надо двигаться, прыгать, и все двое суток. Сил нет, весь разбит, холод уже сейчас забирает. Ноги окоченели. Так тесно, что и двигаться нельзя. Смерть нам, о. Арсений. Это не люди! Правда? Люди не могут сделать того, что сделали с нами. Лучше расстрел!»
Отец Арсений молчал. Алексей пробовал прыгать на одном месте, но это не согревало. Сопротивляться холоду было бессмысленно. Смерть должна была наступить часа через два-три, для этого их и послали сюда…
Отец Арсений молился… Холод полностью охватил Алексея, всё застыло в нём. Лежал ли, сидел ли на полу, или стоял, он не сознавал. Всё леденело. Вдруг наступил какой-то момент, когда карцер, холод, оцепенение тела, боль от побоев, страх исчезли. Голос о. Арсения наполнял карцер. Да карцер ли? Алексей обернулся к о. Арсению и удивился. Всё кругом изменилось, преобразилось. Пришла мучительная мысль: «Брежу, конец, замерзаю»… Слова молитв, читаемые о. Арсением, сейчас были понятны, близки, родственны — проникали в душу. Тревоги, страдания, опасения ушли, было желание слиться с этими словами, познать их, запомнить на всю жизнь.
Карцера не было, была церковь. Но как они сюда попали, и почему ещё кто-то здесь, рядом с ними? Алексей с удивлением увидел, что помогали ещё два человека, и эти двое были в сверкающих одеждах и горели необъяснимым белым светом. Лиц этих людей Алексей не видел, но чувствовал, что они прекрасны.
Молитва заполнила всё существо Алексея, он поднялся, встал с о. Арсением и стал молиться. Было тепло, дышалось легко, ощущение радости жило в душе. Всё, что произносил о. Арсений, повторял Алексей, и не просто повторял, а молился с ним вместе.
Ощущение, что Бог есть, что Он сейчас с ними, пришло к Алексею, и он чувствовал, видел своей душой Бога, и эти двое были Его слуги, посланные Им помогать о. Арсению.
Иногда приходила мысль, что они оба уже умерли или умирают, а сейчас бредят, но голос о. Арсения и его присутствие возвращали к действительности…
Было беспредельно хорошо. Отец Арсений молился, и двое в светлых одеждах молились и прислуживали ему и, казалось, удивлялись, как молится этот человек.
Сейчас он уже не просил у Господа, а славил Его и благодарил. Сколько времени продолжалась молитва о. Арсения и сколько времени лежал в полузабытьи Алексей, никто не помнил. В памяти Алексея осталось только одно: слова молитв, согревающий и радостный Свет, молящийся о. Арсений, двое служащих в одеждах из света и огромное, ни с чем не сравнимое чувство внутреннего обновляющего тепла.
Били по дверному засову, визжал замерзший замок, раздались голоса. Алексей открыл глаза. Ослепительный свет постепенно исчезал, и, наконец, карцер стал тёмным и по-прежнему холодным и мрачным.
Входили начальник лагеря, главный врач, начальник по режиму и начальник «особого» отдела Абросимов. Кто-то из лагерной администрации говорил за дверью: «Это недопустимо, могут сообщить в Москву. Кто знает, как на это посмотрят. Мороженые трупы — не современно».
В карцере стояли: старик в телогрейке, парень в разорванной одежде и с кровоподтёками и синяками на лице. Выражение лиц того и другого было спокойным, одежда покрылась толстым слоем инея.