Психотерапевтические беседы в эпоху пандемии
Шрифт:
Нет. Пусть Лосса останется для меня таинственной незнакомкой, мечтой, Вселенской Девой. Чтобы преодолеть соблазн, наголо остриг голову в больничной парикмахерской – вот теперь-то я к ней точно не подойду…
В памяти всплыл образ другой девушки, Юленьки Веселовской. Юля, студентка психологического факультета МГУ, почему-то решила, что я, одинокий мужчина, нуждаюсь в опеке, и взялась играть роль моего ангела-хранителя. Впрочем, поначалу опекал Юлю я. Профессор Орлов, читавший в МГУ курс лекций по медицинской психологии, направлял в отделение неврозов своих студентов – на практику. Каждого студента
Сегодня утром в палату неожиданно явилась Юля. Чмокнув меня в щеку, бросила вместо приветствия:
– Бриться надо каждое утро, доктор. Статус пациента вас никак не извиняет. – Девушка принесла в старом кожаном саквояже портативный телевизор «Электроника»: – Это вам во временное пользование, чтобы не скучали. Вчера заменила батарейки. – Потом она извлекла из кармана несколько журнальных вырезок с кулинарными рецептами: – Этим будете питаться дома, вам необходимо соблюдать диету. Я научу вас готовить.
Заметив, как Цыба косится на девушку, я про себя усмехнулся.
Захотелось вернуться в сказку. Прошло время, и в картинке произошли изменения. Во-первых, она посветлела, окрасилась в розовые тона. Во-вторых, звезды поблекли, а на горизонте расплылось красное пятно. Я подмял подушку под голову. При легкой подвижке воображения звезды превратились в блики на водной ряби, а красное пятнышко – в парус. Перед внутренним взором разворачивалась сказка: девушка стояла у кромки воды, а на горизонте в легкой дымке проступали Алые Паруса.
«Так вот откуда пришло имя Лосса! – догадался я. – Из зазеркалья! Из сказки Александра Грина, в которой проживает прекрасная Ассоль».
Я мысленно ускорил ход событий, и корабль с Алыми Парусами причалил к песчаному берегу. На борту уже можно было разглядеть маленьких человечков. Изменения произошли, должно быть, потому, что в палату заглянуло солнце, и отраженный луч…
Стоп! Стоп! Я чуть было все не испортил! Вот ведь как непросто управлять Алыми Парусами – легкий крен в сторону научную, и сказка скрывается за другим бортом. Почему, ну почему мы всему ищем объяснение и в конце концов – черт побери! – находим на все ответ?!
– Ну, надо же, – прервал мои фантазии Цыба, – черт в буденовке… – И зацокал.
31 декабря городской отдел здравоохранения Хухани заявил, что «исследования не выявили явных случаев передачи инфекции между людьми», а источник нового штамма вируса – мясо диких животных, которое продают на местном продуктовом рынке. Рынок, расположенный всего в 300 метрах от Центральной больницы, немедленно закрыли.
3 января (согласно западным источникам) правительство КНР запретило публиковать любую информацию, связанную с новым вирусом, приказало всем лабораториям
8. День в больнице
Сегодня меня лишили завтрака из-за предстоящего обследования желудка. Ожидая, когда меня вызовут, я предался тягостным воспоминаниям. Как-то в детской поликлинике из меня пытались извлечь желудочный сок. Хотя глотку смазали анестетиком, я не смог проглотить резиновый шланг. Отгоняя неприятные мысли, с завистью наблюдал, как Цыба намазывает румяную булочку толстым слоем сливочного масла, кладет сверху кружочки полукопченой колбасы и все это отправляет себе в рот. Часы показывали девять, а меня все не вызывали. Сглотнув набежавшую слюну, положил голову на подушку. В коридоре было суетно: санитарки выносили из палат подносы с посудой, медсестры раздавали лекарства.
Взгляд упал на красноватую лужицу на стуле у изголовья кровати – неосторожно пролитый вчера клюквенный кисель. Мне опять захотелось разглядеть в киселе Алые Паруса. Тщетно, сказку вытеснил начинающийся будничный день.
Наконец меня позвали. На лифте поднялся в отделение эндоскопии. Увидев в руке врача гастроскоп, почувствовал слабость в ногах. Лег на указанную кушетку. Через дверной проем глаз выхватил из смежного помещения наркозный аппарат. Мелькнула мысль – не вдохнуть ли закись азота?
– Еще чего! – отрезала помощница врача. – При гастроскопии наркоз не дается.
– Всего пару затяжек, чтоб расслабиться… Безопасно, я сам использую веселящий газ.
– Коллега? – спросил врач. – Что ж, сделаем исключение.
– Это непорядок, доктор, – запротестовала медсестра. – Если каждому исключение делать…
Ну и стерва, подумал я. Видимо, женщина относилась к категории медиков, работающих в процедурных и операционных буквально по призванию. Как психиатр, знаю: люди с садистскими наклонностями зачастую избирают род деятельности, в которой могут удовлетворить свои низменные инстинкты. Они ретиво исполняют свои обязанности в армейских подразделениях, в местах заключения, на скотобойнях.
Доктор укоризненно посмотрел на помощницу и, подкатив к кушетке наркозный аппарат, приложил маску к моему лицу. Сладковатой струей газ хлынул в меня, затуманивая сознание. Вскоре растворилась ноющая боль в животе, восприятие тела сменилось чувством невесомости, как в космосе. Подобные переживания иногда возникают в сновидениях, что, вероятно, и породило поверье, будто во время сна душа покидает тело. Вот и сейчас сквозь пелену тумана увидел главный вход в больницу. У массивных дверей на низком табурете сидит и лузгает семечки дородная женщина, в которой признал вахтершу, тетю Соню.
Потом высвободившийся дух переместился в тесное сырое пространство, освещаемое маленькой лампочкой. Ба, да ведь я обозреваю нутро собственного желудка, будто сам управляюсь с гастроскопом!
Послышалось шипение. Это врач наполняет желудок воздухом, расправляет складки на стенках, чтобы улучшить обзор. Вот и я увидел темное пятнышко, окруженное красноватой припухлостью. Пятнышко увеличивалось в размерах и вскоре превратилось в черную дыру…
– Нашли что-то? – спросил Цыба, когда я вернулся в палату.