ПСС, т. 10. Стерильно чистые убийства
Шрифт:
— Какого черта вы шепчете? — рассердился я.
— Я вовсе не шепчу. А вот почему вы так таращите на меня глаза?
— Вовсе не я, а вы сами!
Огромные голубые глаза возмущенно отреагировали, они оказывались вне фокуса вновь и вновь появлялись под барабанную дробь, которую я почти не слышал. Внезапно вокруг меня закружился голубой мир, превратившись в крутящуюся радужную спираль, от вида которой я почувствовал головокружение.
— Эл?
Она едва слышно произносила мое имя где-то за сотни миль от меня и хотела, чтобы я ее услышал!
— Я
— Эл?
Она приблизилась ко мне, но чего ради она шепчет мое имя океану и воображает, что я ее услышу?
— Эл?
«Какого черта стряслось с этой пустоголовой дамочкой? — свирепо подумал я. — Она воображает, что я глухой, чего ради она орет мне в самое ухо?»
— Да! — рявкнул я в ответ.
— С вами все в порядке?
Внезапно все встало на свои места, я увидел, что Кэй Аллен наклонилась в своем кресле, обеспокоенно вглядываясь в меня.
— Разумеется, — ответил я, — а что?
— Вы выглядели — не знаю, как выразиться — только очень странно, — неуверенно пробормотала она, — и разговаривали сами с собой, как ненормальный. Я подумала, что жалко тратить время на подобные монологи, но вы мне практически не давали возможности вмешаться…
— По всей вероятности, я что-то съел, — пробормотал я, смущенно улыбаясь, — ну что же, значит, мне не стоит впредь самому готовить свои блюда.
— Вы уверены, что теперь чувствуете себя нормально?
— Уверен… О чем мы разговаривали?
— Пора продолжить наш эксперимент, Эл.
Она поднялась с места и прошла в конец комнаты.
— Мне потребуется кое-какой реквизит, через минуту все будет готово. Вы не против подождать?
— Я сгораю от любопытства! — откровенно признался я. — С самого детства обожал чародеев и фокусников. Что далее случится? Мне просто не терпится узнать.
Она закрыла дверь на кухню и выключила свет, так что гостиная погрузилась в полумрак. На ковре осталось небольшое пятно света от продолжавшей гореть настольной лампы.
Кэй Аллен повернулась ко мне спиной и принялась колдовать со своим узлом волос на затылке. Неожиданно они заструились светло-золотистым каскадом по ее спине, не достигнув всего нескольких дюймов до талии. Она тряхнула головой, и мне показалось, что эти золотистые струи чувственно затрепетали, издавая подобие шелеста колосьев зрелой пшеницы под дуновением летнего бриза во время жатвы.
Она вновь медленно повернулась ко мне, правой рукой положила на кофейный столик уродливые очки в черной оправе и замерла неподвижно. Освободившись от тяжелого узла на затылке, ее великолепные волосы теперь превратились в элегантную рамку для ее лица, а голубые глаза без очков источали сияющее тепло.
— Эту часть эксперимента я ненавижу, мне это хорошо известно, — сообщила она хрипловатым голосом, сильно отличающимся от его обычного звучания, — но я должна его провести!
— Что? — спросил я, обратив внимание на то,
— Признаюсь, что вы были правы в отношении одной детали, Эл.
— Какой?
Ее пальцы быстро заработали, расстегивая застежку форменного платья до самого низа, потом она передернула плечами, скидывая его с себя, и переступила через него.
— Вот! — воскликнула она с гримасой, подхватила его с пола и небрежно бросила на кушетку поверх плаща.
Последние внешние признаки бесполого биолога исчезли вместе с белой униформой, вместо него передо мной стояла если не распутница, то, во всяком случае, исключительно соблазнительная женщина! Ее белые плечи сверкали в мягком свете настольной лампы. Кружевная оборка, окаймлявшая черный бюстгальтер, скрывала глубину ущелья между высокими крепкими грудями. Она грациозно склонилась, ухватилась обеими руками за подол нижней юбки, затем неторопливо выпрямилась, постепенно стягивая юбку через голову. Ее голова на мгновение исчезла в облаке черного шелка, потом юбка пролетела по воздуху, приземлившись на ковре в каком-то футе от кушетки.
Черный атласный бюстгальтер без бретелей едва вмещал зрелую полноту ее грудей, а пара черных трусиков не столько прикрывала, сколько подчеркивала линию ее крутых бедер.
— Вы видите? — В ее голосе звучали издевательские нотки. — Вы были правы, Эл. Черное белье.
Ее ноги были не просто стройными, решил я, они верх элегантности! Талия являла собой неправдоподобно узкий мостик между округлыми линиями ее верхней и нижней половин тела. Нужно было быть ненормальным, чтобы раньше не заметить даже намека на подлинную Кэй Аллен в накрахмаленном биологе!
— Мы подходим к последней и наиболее волнующей части эксперимента, — сказала она, — теперь все зависит от вас одного, Эл.
— Продолжайте! — потребовал я.
Она завела руки за спину и сцепила пальцы у себя за головой, затем медленно согнула спину.
— Все, что от вас требуется, Эл, — прошептала она, — это немедленно взять меня в страстном порыве.
Действительность превратилась в фантастику, подумал я ошеломленно. Неприметная женщина-биолог неожиданно сделалась полуголой арабской танцовщицей, требующей от меня несдерживаемой страстной любви!
— Кэй, дорогая, — прошептал я, задыхаясь от счастья, — я иду!
Я сорвался с дивана, уподобляясь стреле, выпущенной Купидоном из лука, и устремился через разделяющее нас пространство к ней. Оказавшись всего лишь в двух шагах, я внезапно остановился. То есть остановились мои ноги, все остальное продолжало спешить к ней. Но это было невыполнимо, раз ноги мне не подчинялись.
Кэй все еще стояла неподвижно, ее великолепное тело изогнулось в призывной позе… Я почувствовал, что пот струится по моему лицу, и я сделал титаническое усилие заставить проклятые ноги снова двигаться. Но я прирос к месту, неподвижный и обессилевший. Мне это снится, со слабой надеждой подумал я, ночной кошмар, необходимо проснуться!