Псы Господни (Domini Canes)
Шрифт:
— Другое дело, что если людей становится больше — надо как-то помощь искать. Вместе сбиваться.
— Не работает же ничего! Костёр и тот не видать из-за тумана!
— Колокола, Мёрси, колокола. «Вечерний звон, вечерний звон, как много дум наводит он!», — поняла?
— Блин… я и не подумала. Слышь, Илья, это же гениальная идея! Надо всем рассказать!..
— Погоди, радость моя…
— Я не твоя радость… — мгновенно надулась Мёрси.
— Ты — услада моего взора и радость любого счастливчика, кому ты отдашь свою загадочную душу и прекрасное тело, — послушно сказал Илья.
Мёрси хмыкнула
— Илья, а почему ты не хочешь Анне с Сашей об этом сказать?
— Понимаешь, Маринка, где гарантия того, что те, кто сейчас в тумане оживает — хорошие люди?..
Мёрси обдало холодом.
…Мё-о-орси-и-и… сука… сделай мне мине-е-ет…
…мертвая потрескавшаяся рожа…
…он тянет к ней скрюченные пальцы и шепчет: «П…зда!»…
…он воняет…
Конечно, некому утешить их тем, что, мол, не волнуйтесь, на звон колоколов откликнутся только добрые и участливые люди… ещё недавно бродившие смутными призраками в сером тумане…
Вот, ведь, гадство какое, а? Такая, казалось, идея хорошая… и опять с изъяном!
— Ну-ну, Мёрси, не вешай нос. Пошли, а то нам сейчас от Анны попадёт, что мы по три сигареты за раз курим.
Засыпая, Мёрси представила себе, как по улицам Екатеринбурга бродят, как пьяные, просыпающиеся, медленно приходящие в себя бывшие призраки… и окровавленный Волкодав, натянувший на себя кое-как штаны, вглядывается в туман одним глазом. Вот он тупо натыкается на стену… поворачивается и идёт в противоположном направлении… на звуки колоколов.
А утром, Илья, невыспавшийся и уже начинающий заболевать, хмуро прошептал ей:
— В следующий раз, когда будешь мне сниться — веди себя, пожалуйста, прилично.
Мёрси густо покраснела и ничего не сказав, убежала вниз, на кухню, помогать Анне готовить детям завтрак. Прыгая по ступенькам, она удивлялась самой себе. С чего бы это она «изображает здесь Цветочек Аленький», как говаривала мамашка? Она, Мёрси, собственноручно надевавшая Волкодаву, всегда млевшему от этого, презервативы…
Ей самой это никогда не нравилось, кстати.
Президент вышел из душевой кабинки и снял с никелированного кольца-вешалки мохнатое колючее полотенце. «Хорошо после бани! Особенно первые полгода!» — вспомнился ему старый анекдот. Президент хмыкнул и стал растираться. Всё-таки замечательно, что он курить бросил. Сразу легче стало. Это с одной стороны. А с другой — как чего случится, так моментально тянет достать сигарету и затянуться поглубже. Иногда он ловил себя на том, что в такие минуты машинально похлопывает по карманам, отыскивая пачку.
— Закуришь тут, Василий Иванович! Всю дивизию порубали! — пробормотал он. — Такие дела.
Дела шли, прямо скажем, неважно. Казалось бы, ну чего людям надо? Чернобыль и тот не вызвал такого резонанса! Сейчас-то чего всполошились? Ну, явление, ну, непонятное пока… и что? Психологи отвечали, что Чернобыль укладывался в рамки техногенной
— Понимаете, — говорил президенту его «серый кардинал», — большинство народа, как у нас, так и по всей планете, малограмотны. Как говорил Салтыков-Щедрин: «Не заботясь о будущем, не вспоминая о прошлом и не ведая настоящего, глуповцы слонялись из угла в угол, окутанные мраком времён». Поэтому на любое сложное явление мы всегда готовим для них примитивные и простые, как полено, объяснения. Сталин в этом отношении был гениальным пиарщиком-мистификатором! Козни врагов народа. Происки империалистических кругов. Жидо-масонский заговор. Республика в кольце врагов. Десять сталинских ударов. Иисус Ленин и Иуда Троцкий. Нет таких крепостей, которых не могли бы взять большевики…
— И долго ты так будешь перечислять? — кисло спросил президент. — Это ты у себя в управлении ликбез проводи, а не мне мозги пудри.
— Прошу прощения, увлёкся. Итак, явление, названное Пришествием не может быть объяснено в одном-двух предложениях, входящих в набор клише, привычных любому обывателю. При Сталине заявили бы что-нибудь вроде того, что проклятые недобитые буржуи напустили на большевиков чуму с аэростатов, перекрыли бы все ходы-выходы и произвели дополнительный набор в армию. Какое-то время это бы действовало. Кстати, одно время мы почти уложились в рамки клише…
— Попытка контакта, — буркнул президент.
— Так точно! Однако нам не повезло. Пришествие наложилось на глобальный экономический кризис, а также, как ни странно, на тягу населения к постапокалиптической тематике.
— Чего?
— Это банальный эскапизм, всегда проявляющийся в моменты серьёзных кризисов. В последние три-пять лет всех потянуло на мрачные истории.
— А я могу тебе сказать — почему, — заявил президент. — И даже очень запросто. Аналитики хреновы… психологи! Что здесь понимать? Образ врага лелеяли? Лелеяли. Экономический спад замалчивали? Замалчивали. Всё один к одному, как в годы холодной войны. Тогда хиппи да панки с диссидентами плодились, сейчас те же яйца, только в профиль. Коллективное бессознательное телевизором не придушишь, вот что я вам всем неустанно талдычу!
— Именно об этом, но только в научных терминах, и говорят наши аналитики, — мягко сказал «серый кардинал».
Впрочем, всё это семечки. Сейчас самым главным был неожиданный взрыв религиозного фанатизма. Вся планета в ужасе глядела на лица, проявлявшиеся на поверхностях «арок». Знаки и символы, мелькавшие огненными потёками лавы, расшифровке не поддавались. Да и сам кокон, разросшийся до колоссального паука, если смотреть на снимки из космоса, никак не успокаивал взгляд. Очень трудно было поверить, что внутри этой штуки находятся головастые друзья маленького Инопланетянина. Ах, как это было бы здорово! Пятилетняя зарёванная Дрю Бэрримор держится за корявенькую ручонку печального пришельца, который смотрит на кокон и жалобно скрипит: «Home!»…