Псы господни
Шрифт:
– Я знаю, бвана… Иначе бы я не стал разговаривать с тобой. Разделишь со мной мою скромную трапезу?
Паломник знал, что отказываться невежливо. Поэтому он принял глиняную тарелку с мясом и просяной кашей. Как воины, зулусы в основном питались мясом, в Африке мяса хватает на всех, если с умом вести хозяйство. Есть это все нужно было руками и кусками тонкой местной лепешки.
– Благодарю… – Паломник отломил кусок лепешки, подобрал им кашу, сунул в рот. Было вкусно…
– Почему ты не живешь как воин, не держишь скот, а торгуешь? – спросил Паломник.
– Я же не спрашиваю тебя, бвана, почему ты, итальянец, пришел сюда.
Паломник покачал головой:
– Я не
Зулус посмотрел с интересом.
– Да, ты не похож на итальянца, итальянец не смог бы так хорошо… Но кто ты?
Действительно, Паломник не был похож на итальянца – смесь русской, итальянской и грузинской крови дала ему довольно необычную внешность.
– Я сицилиец. – Паломник решил не раскрывать своих истинных замыслов и истинного происхождения, придумал себе легенду. – Мои предки жили на Сицилии, острове, который расположен между Африкой и Европой. И прославились так, что многие при слове «сицилиец» испытывают страх…
– Да, я слышал про вас. Вы живете в соседней стране. Возделываете поля.
– До тех пор, пока нас не трогают.
Зулус провел рукой по чисто выбритой голове.
– И ты пришел сюда, чтобы свершить месть?
– Да. Мои оросительные каналы разрушены. Мои земли вытоптаны ногами трусливых собак. Мой дом сожжен, а скот – угнан! Все это – дело рук того самого негодяя, который трусливо сидит в отеле «Мюнхен»! Он сам никогда не выйдет на поле боя, за него все делают его воины! Он трус!
– Ну… король и не должен лично биться на поле боя, – рассудительно сказал зулус. – Есть король, и есть воины. Король есть король, а воины есть воины.
Зулус был доволен тем, что услышал. Его новый знакомый, хоть и белый, оказался настоящим мужчиной, заслуживающим уважения. Зулусы – это прежде всего племя мужчин, и уважение можно заслужить лишь мужскими делами и поступками. Кровная месть, месть за разрушенный крааль и угнанный скот есть дело, заслуживающее всяческого одобрения и уважения.
– Но я один, и мне не отомстить всем тем, кто угнал у меня скот. А вот королю я отомщу. Отомщу своими руками.
– Это большая опасность… – задумчиво сказал зулус.
– Но король действительно там? Ты знаешь это?
– Он там. Он сидит безвылазно, там и его охраняют германцы.
– А как можно назвать мужчину, которого даже охраняют люди не его племени?
Зулус усмехнулся.
– Ты прав, мнгани, – он впервые назвал Паломника другом, и это значило очень многое, – но воин есть воин, и трусость короля ничуть не противоречит доблести воина.
– Посмотрим. Он выходит из здания?
– Нет, никогда. Приезжают машины, уезжают, но он никогда не выходит из здания.
– А какие машины?
– Черные. Черные, мнгани. И все больше – поздно вечером или даже по ночам…
Паломник понимающе хмыкнул. Кое-что начинало проясняться.
– И часто эти машины приезжают?
– Почти каждый день. Туда лучше не смотреть, не проявлять никакого интереса. Германцы не знают пощады.
– И я тоже. Ты знаешь кого-нибудь на Асмара-маркет?
Зулус задумался.
– Наши люди есть везде, а зулус с зулусом всегда может договориться. Ты что, хочешь устроиться на работу, мнгани?
– Да… точно. На работу.
Абиссиния, Аддис-Абеба
Асмара-маркет
Асмара-маркет находился в юго-восточной части города за пределами городской черты – он начинался там, где кончались склады для железной дороги. Рынок этот был «нахальным» – то есть построенным без разрешения немцев, там не платились ни пошлины, ни налоги. В самом начале своего
Ближе всего к городу находилась своеобразная биржа труда. Работали заводы, рудники, было большое строительство, и для всего требовались люди. Конечно, полагалось их нанимать официально, но как ты наймешь африканца, если он только что приехал из сельской местности и у него даже аусвайса нет. Черный рынок труда цвел пышным цветом: каждое раннее утро приезжали огромные строительные самосвалы и грузовики, и прорабы из кузовов выкрикивали – какие работники на сегодня требуются, сколько и за какую плату. У машин скапливались очереди, прорабы осматривали потенциальных работников, иногда просили продемонстрировать силу – поднять камень, например. Отобранные грузились в кузова самосвалов и так, прямо в них, доставлялись на строительные площадки и заводы, а ночью отвозились обратно. Это было незаконно, но полиция смотрела в сторону. По понятным причинам.
Паломник подошел к западным воротам Асмара-маркет, когда еще не взошло солнце. Было темно, в темноте рычали, грызлись за скудную пищу тощие, злобные собаки. Пахло человеческим потом, дерьмом, бумом…
Ворота охранялись, причем охранялись охраной рынка, которая нанималась сообществом торговцев на Асмара-маркет и отвечала за порядок здесь, отсутствие террористических ячеек и грабежей поездов перед самим Негусси Негусом и германскими силами безопасности. Охрана нанималась в основном из масаи – жестокого и кровожадного племени кочевников, не таких умных, как зулусы, но все же достаточно разумных и жестоких. Когда-то, до прихода немцев, масаи господствовали в Центральной Африке, сейчас господствовали немцы и буры. Но в отличие от зулусов масаи не пошли на прямой и кровавый конфликт с германцами и сейчас либо служили в армии, либо охраняли такие вот места за плату, сменив копье на автомат.
Здоровенный масаи выступил из темноты навстречу Паломнику, он был высотой не меньше двух метров – как и все представители племен скотоводов, масаи были физически сильными и крупными. Его основным оружием был кнут из кожи гиппопотама шамбок, которым он небрежно похлопывал по коже новеньких германских офицерских сапог, поперек живота у него висел пистолет-пулемет МР40 с примотанным изолентой дополнительным магазином…
– Нимепотеа, нкози? [89] – Голос стража ворот был похож на бурление водопада.
89
Заблудились, господин? (суахили)