Псы границы
Шрифт:
Только однажды на неделю прервались тренировки. Это когда мы пропавшего Зелёного искали. Поселковые тогда тоже, по мере своих сил, очень сильно помогали нам в поисках. И очень нам сочувствовали, когда уж было решено, что Зелёный сгинул в речном водопаде. Потому и радовались от всей души, когда узнали, что пропавший охотник нашёлся. Парню из посёлка повезли гостинцы «на выздоровление». Кто десяток яиц, кто добрый кусок сотового мёда, кто курочку отваренную в бульоне. Приехал и староста Будир. Привёз нам в подарок по случаю такого славного события, как возвращение Зелёного, свежезаколотого
Ну, а пока готовился обед, мы с Будиром, отойдя в сторонку, присели на поваленном дереве поговорить о делах разных, до нашей жизни касаемых.
— Послушай, Будир, — начал я, задумчиво подкидывая в руке небольшой камешек, — Ты давно живёшь тут?
— Да почитай, что почти с самого рождения, — прикидывая мысленно, почесал он бородку, — Мне тогда годков пять было… Ну, можа, чуток поменьше, когда папаня мой сюда семью свою привёз. А чего?
— А ты не слышал ли о том, что туда, за хребет, — я махнул рукой на восток, — окромя перевала, другой ход имеется?
— Хм… Другой? — задумался староста, — Слыхать не слыхал, а вот думки такие были. И не у меня одного. Поговаривают о том в посёлке. Есть, мол, и другая дорога за хребет. Не только через перевал… Вот только думается нам, что это какие-нито тропы звериные, через гору идущие…
— Нет, — качнул я головой, — То не тропы звериные. А тайный ход скрытый. Может даже, сквозь гору пробитый. Навроде пещеры. Только вот выход мы никак найти не можем.
— Почему так думаешь? — заинтересованно повернулся ко мне староста.
— А вот послушай…
Я вкратце рассказал ему историю спасения Зелёного, особо упирая на то, что парень находился то ли в пещере, то ли в гроте подземном. И что к ведунье горской соплеменники не через перевал ходят.
— Вот и появляется в связи с этим мысль, — сказал я в завершении, — уж не ведёт ли в ту пещеру ход с той стороны хребта? А к нам сюда, соответственно, выход?
Будир, по своему обыкновению, почесал бородёнку, подумал, вздохнул и, покосившись на меня, сказал:
— Про ведунью ту мы знаем. Она и впрямь где-то на хребте живёт. Только на глаза людям почти и не кажется. И жилья её никто никогда не видывал. Наши-то, поселковые, порой думают, может, и не человек она вовсе, — понизил он голос до шёпота.
— А кто же? — невольно зашептал и я.
— А может — дух какой горный… Только человеком оборачивающийся.
— Да ладно сказки-то сказывать! — усмехнулся я, переходя на обычный тон, — Какой дух? Девка это! Неужто парень девку от духа отличить не сумеет?
— Э - не скажи, — покачал пальцем старик, — На то он и дух, чтоб человеку голову морочить.
— Так она ж ему не голову морочила, а жизнь спасала.
— Видать, глянулся ей парень чем-то. Может, смелостью своей, да ловкостью охотничьей. А может, и сам по себе. Парень-то он видный. Скажу по секрету, — доверительно склонился ко мне Будир, — по парню твоему не одна девка в посёлке сохнет.
— А что так? — ухмыльнулся я.
— А то! — строго ответил старик, — Не зачем девкам головы дурить. Он, коль узнает об этом, ещё, не дай Высший, попользоваться захочет. Попортит и самих девок, и жизнь ихнюю. Это он сегодня здеся, на границе, под боком. А завтра, кто знает, куда его судьба закинет…
— Так он вроде уже ездит к одной там, в посёлок, — пожал я плечами.
— Знаю, — кивнул староста, — ездит. Вот и пущай к ней ездит. Она уж не девка, баба. Сама себе хозяйка. Да только, хучь и молодая, а всё ж ей одной, без мужика, трудно. И по хозяйству и вообще, — покрутил он в воздухе пальцами, — по бабьему делу… А к девкам чтоб ни-ни!
— А если у него любовь вдруг приключится? Тогда как? — решил я вступиться за своего бойца.
— Ну, ежели вдруг любовь… Да и впрямь жениться надумает… Что ж… Тогда — ладно, — согласился староста, — Но это только — если жениться. Понял меня, сержант?
— Да ладно, понял, — отмахнулся я, — Только что ты про ход подземный думаешь?
— Надо Гролона с сыновьями поспрошать. Они с горцами торг ведут. Может, чего и слыхали…
— Поспрошай, — согласился я, — а ещё лучше будет, если он сам ко мне приедет. Тут и поговорим. Может, до чего интересного и договоримся.
На том мы со старостой и порешили. А немного погодя и обед подоспел, отведав который, Будир отправился в обратный путь.
Гролон к нам на пост потом приезжал. Посидели, поговорили. Но и он тоже, кроме неясных слухов, толком ничего о проходе сказать не мог. Однако ж пообещался что-нибудь разузнать. Но вскоре случилось одно событие, вследствие которого надобность в Гролоновской информации начисто отпала…
Дворянчик, поперхнувшись, закашлялся и заколотил себя в грудь кулаком. Степняк от всей души добавил пару раз по спине, едва не отправив нашего графа носом в тарелку.
— Помочь? — участливо поинтересовался Одуванчик.
Граф, энергично помотав головой, схватился за кружку с холодным квасом. Отпил несколько крупных глотков и, отдуваясь, поставил кружку на место.
— Чёрт бы тебя побрал, Цыган, — произнёс Дворянчик, прокашливаясь, — Как можно такое количество перца в еду сыпать!? Ты ж не у себя в таборе…
— А я вот читал, что острые приправы мужчине жизненную энергию дают. И воинской страсти прибавляют, — сказал Циркач
— На счёт страсти — это верно, — пробурчал Дворянчик, — я сейчас такой страстный, что Цыгана за такой обед прибить готов. Ты что, чернорожий, смерти моей хочешь? Изувер…
Цыган, спокойно дослушав графские претензии, ухмыльнулся:
— Ну, подумаешь, чуток перца пересыпал… Бывает! Другие ж, вон, едят и — ничего! Нормально!
Чего ж ты тут слюнями брызгаешь? Сам-то как готовишь? Всего и умеешь — мясо на огне пожарить, да кашу-размазню сварить…
— Зато я столько перца и приправ в еду не пихаю! — начал закипать Дворянчик.
— Знаешь, Цыган, — вступил я в разговор, чтоб несколько успокоить разгорающиеся страсти, — ты бы и в самом деле, того… не увлекался с перцем-то… А то пожгём мы себе языки да глотки… Не до еды будет.