Псы границы

Быков Андрей Алексеевич

— Ну, вот теперь понятно, — покивал я, — за свою обиду, значит, нашими руками отомстить пожелал. А заодно — и нам пособить. Ну, да и на том спасибо… Хорошо, — решил я, — сегодня переночуешь у нас. Завтра утром выезжаем. А теперь, — хлопнул я его по плечу, — пошли ужинать. Еда уже давно на столе!

Не сказать, чтоб мои парни сильно обрадовались такому соседу за столом. Особенно же их насторожила перспектива того, что он останется у нас на ночь. Одуванчик, наш интендант и квартирмейстер в одном лице, подсев поближе ко мне, шёпотом высказал опасение, что, мол, как бы он нас всех ночью-то не перерезал. На что я ему так же шёпотом ответил, что присутствие настоящего живого

горца ночью в казарме только добавит бодрости и бдительности ночному дежурному. А заодно и поинтересовался, кто ночью дежурит. Узнав, что это будет Циркач, я заявил, что в таком случае за свой сон абсолютно спокоен. Одуванчик, недоверчиво покривив губы, пересел на своё обычное место.

Кузлей, конечно же, видел бросаемые на него исподтишка недоверчивые взгляды. Но держался абсолютно спокойно, неторопливо поглощая кашу с мясом из миски, выделенной ему нашим хозяйственным Одуванчиком.

Ранним утром следующего дня отобранная мной для проведения операции по освобождению купеческого сына группа подъезжала к перевалу. Одетые в привезённую из посёлка горскую одежду, с отращенными бородами и нечёсаными две недели волосами мы вроде бы ничем не отличались от горцев. Однако, когда нас, переодетых, увидел Кузлей, то очень долго смеялся, хлопая себя по бёдрам и приседая. А на мой раздражённый вопрос, что же его так развеселило, ответил. Вы, мол, так оделись, что любой встречный сопляк с первого взгляда опознает в вас чужаков. И потом долго возился с каждым из нас, переделывая на потребный лад что-то, только ему одному известное. Что именно он переделывал, мы так и не поняли. Но после него наш общий вид и в самом деле несколько изменился, сделавшись каким-то… более чужим для нас, что-ли? А значит — более похожим на горский.

До места встречи с воинами вождя Шармака нас сопровождали Хорёк, Циркач и Дворянчик. Кузлей пояснил нам, что если в нашей одежде мы ещё как-то сойдём за жителей гор, то кони нас точно выдадут. И потому на перевале мы пересядем на тех коней, что должны с собой привести посланные его отцом люди. Значит, на перевале, когда мы сменим лошадей, наших коней должны будут забрать на пост наши воины. Вот и ехали с нами в качестве коноводов Хорёк и двое кровных побратимов. Старшим на время своего отсутствия я, как обычно, оставил Хорька. Велев ему ждать меня пять дней. Потом попытаться через Санчару узнать, где мы и что с нами случилось. И только после этого, ежели мы так и не объявимся, отправлять посыльного с письменным докладом в полк.

Хорёк такой постановкой вопроса был абсолютно недоволен, по лицу видать. Но возражать поостерёгся. У меня и так нервы на взводе. А тут ещё он умничать полезет… Потому — согласился, лишь уточнив, каким путём возвращаться думаю и нужно ли ему нас встречать? Обсудив и это, я хлопнул его по плечу и развернул коня к перевалу.

— Значит, так, сержант, — докладывал Грызун, отогреваясь у костра, — в аиле этом их сотни две, не меньше. По всем домам расквартированы. Вроде, как на постое живут. Только денег не платят. Закон гостеприимства, понимаешь, — Грызун отхлебнул из кружки горячего чая, — но это ещё не всё. По слухам, в двух соседних аилах ещё сотни по три наберётся.

— А местных в аиле сколько? — спросил я.

— По моим прикидкам — до сотни воинов будет. Но они, скорее всего, за своих постояльцев впрягаться не будут.

— А что так? — поинтересовался Степняк.

— Да непонятки у них меж собой какие-то, — неопределённо пожал плечами Грызун, — в общем, пришлых этих местные терпят только потому, что этот самый закон гостеприимства не хотят нарушать. А так — ждут не дождутся, когда же милые родственнички

свалят куда подальше…

Мы сидели в пустующей с осени овчарне, выстроенной на склоне горы, обратном от интересующего нас аила. Прибыв сюда вчера поздно вечером, почти уже ночью, мы в ней заночевали. А сегодня с утра Грызун в сопровождении двух горцев из рода Шармака ушёл на разведку в аил. Вообще-то, сначала туда собирались пойти Кузлей и Цыган. Однако я решил на всякий случай придержать сына вождя при себе. А вместо Цыгана отправить Грызуна. Он, всё ж таки, что ни говори, а профессиональный вор. Кому, как не ему, лучше знать, как украсть то, что нам нужно? А спасение купеческого сына, как ни гляди — кража. Вот пусть он на месте и поглядит, что да как…

Цыган, конокрад из рода конокрадов, конечно, слегка обиделся, но смолчал.

— Купца нашли? — спросил я.

— Ага, — кивнул Грызун, — третий дом с южного края аила, правая сторона улицы. Сидит в подвале, в сарае. Возле дверей сарая пост — два человека. Да в самом доме — ещё пятеро. Хозяев там нет. Но дом не заброшенный. Значит — на время к соседям, либо родственникам переселили.

— Как узнали? — ревниво поинтересовался Цыган. Не до конца отпустило его, что утром не он, а Грызун на разведку отправился.

— Дак я ж не просто так по аилу ходил, — усмехнулся бывший вор, — я подаяния просил. Прикинулся калекой глухонемым да туповатым. Вот и лез во все дворы подряд. Эвон, в котомке, два куска мяса, три лепёшки половинками, да ещё яблоки с орехами. Берите, угощайтесь.

— О, это дело, — радостно потёр руки Степняк, — еда — это хорошо! Особенно мясо…

— Продолжай, — кивнул я Грызуну, прерванному возгласом Степняка.

— Ну, вот… сунулся я, значит, и в этот двор. А один из стражников как раз в сарай дверку приоткрыл, второго с кувшином и лепёшкой туда запускал. А сарай тот без окон. И чтоб впотьмах там не лазить, они дверь открытую и оставили. Я сам видел, как они крышку в подпол открывали, да кувшин с лепёшкой туда спустили.

— А там точно сын купеческий сидит? Может, другой кто? — усомнился Зелёный, — Мало ли, кого они ещё в полон захватили…

— Да точно он, — заверил нас Грызун, жуя трофейную лепёшку, — они с ним по-нашему разговаривали. Про выкуп спрашивали. Мол, когда придёт? Хоть и плохо говорят, но я понял…

— А дальше что было? — поинтересовался Цыган.

— Да ничего, — пожал плечами Грызун, — сунули мне горсть орехов и за ворота вытолкали. А там уж я обратно в овчарню воротился.

— Собаки во дворе есть?

— Не… там нету. В соседнем есть. Могут начать гавкать. Поэтому делать всё надо будет быстро.

— Хорошо… А эти-то двое где были? — показал я глазами на наших временных союзников. Горцы вчетвером сидели немного в стороне, запивая горячим чаем овечий сыр с лепёшками и тоже ведя неспешную беседу.

— А я им сказал, чтоб они чуток позади меня ходили, в дело не встревали и только по крайности, коли понадобиться, на выручку подходили. Но, правда, не понадобилось.

— Понятно… Что думаешь?

— Да с этим всё просто, — пожал плечами Грызун, — подходим с конями ночью ко двору, прыгаем через забор. Охрану в ножи берём. Открываем сарай, забираем купца и — ходу. Ежели кто в неподходящий момент из дому вылезет, положим из арбалетов. Всего и делов-то. Главное, сразу после этого уйти побыстрее и подальше… Тут другое дело есть, сержант, — помолчав, заговорщически прищурился он.

— Что ещё?

— Да видишь, какая штука… Я ведь ненароком вызнал, где вождь ихний, в смысле, пришлых этих, казну свою держит. Золотишко, то есть, каким с войском своим расплачивается…