Псы Клевера
Шрифт:
– Если ты про вопль раненой Твари, то это он, – Шаман показал на Демчи, – а так – я.
– А эту Тварь куда ранили? – обрадовался любимой теме Шатун.
– Стоп, – прекратил начинающуюся обычную перепалку Шаман. – Ребятушки, обойдите-ка всех и поинтересуйтесь, не почувствовал ли кто чего-то необычного за последние сутки. Особо обращать внимание на подавленное настроение.
Наблюдающий Теренс одобрительно кивнул сквозь клубы ароматного дыма.
– А я и сейчас могу сказать, – Шатун решил не бегать долго. – У меня….
И уперся в вытянутую руку Шамана.
– Я попросил
– А если нет? – это не бунт, просто Шатун не успел остановиться.
– А если нет, то в этом случае, – сделал большие глаза Шаман, – я попрошу господина Щербина и сараси Ланью на некоторое время отправить тебя в прямое подчинение вот этому товарищу. – Длинная рука Шамана уперлась в Демчи.
У того вспыхнули глаза.
– Ваше Магичество, – Демчи театрально заломил руки, – пожалуйста, на два дня. Все, что угодно, только разрешите. Верну настоящим человеком, чем угодно клянусь. Перевоспитанным.
– Уже ушел, – испуганно порскнул сторону Шатун, видимо, поверив в реальность угрозы.
– Через два дня мы как раз до могильника доковыляем, – прокомментировал Кащей.
– Как раз там и отпустим, – хохотнул Шаман. – Тогда точно никакие Твари нам страшны не будут.
– Я все слышу, – донесся голос Шатуна.
– А что там происходит? – поинтересовался Щербин, глядя куда-то в сторону.
Все повернулись за ним. На краю поляны стоял Григор. На его плече воинственно растопыривал крылья Бата. Григор пытался стащить его с плеча, но малыш не давался, каждый раз уворачиваясь и продолжая пронзительно верещать. Именно эти вопли и привлекли внимание Щербина.
– Что там, Григ? – зычно позвал Теренс.
Вольд, оставив попытки стащить раздухарившегося боно, направился к нему.
– Ругается, – пояснил он, показывая на Бату. – Говорит, что нам туда идти нельзя ни за что, потому что там страх.
– Страх? – переспросил глемм. – Он боится?
Бата возмущенно заверещал, еще сильнее растопырив крылья, и показывая всем своим видом, что он-то уж точно никого не боится.
– Прости, – невозмутимо поправился Теренс. – Чего мы должны опасаться?
Боно заверещал, подпрыгивая на месте.
– Извини, – развел руками Шаман. – Мы по-птичьи не понимаем.
Бата аж засвистел от обиды и начал апеллировать к Григору. Тот несколько секунд внимательно всматривался в твареныша, а потом точно так же, как Шаман, развел руками. – Я тоже ничего не понимаю. Ай!
Расстроенный Бата от избытка чувств ущипнул его за ухо, и начал опять верещать, зависнув в воздухе перед лицом Григора. Молоденькие крылья еще не очень его слушались, поэтому он периодически проваливался и опять поднимался. Григор стоял, кивая. Вверх – вниз, вверх – вниз.
– Ладно, сейчас попробую объяснить, – пообещал он и повернулся к магам. – Он говорит, что там впереди нас кто-то ждет.
– Конечно ждет, и еще сколько, – коротко хохотнул Кащей, и тут же осекся, повинуясь требовательному жесту Шамана.
– Смотрите, объяснить не могу, нарисую, – Григор взял палочку и начал чертить на земле изображение. Художником он не был, поэтому получался довольно
– Солнышко? – недоверчиво попробовал угадать Кащей. – Ай!
Обозленный его тупостью Бата перепрыгнул на него, ущипнул за ухо, и прыгнул обратно на Григора, заверещав пояснение.
Григор добавил оскаленный рот.
– Злое солнышко? – предположил Кащей, предварительно отодвинувшись.
Бата коротко свистнул, Григор дорисовал когти на конце каждого щупальца.
– Это, случаем, не Паук? – догадался Теренс.
Бата запрыгал на Григоре, показывая, что глемм может отправляться за призом, как самый сообразительный.
– Там что, дежурство организовано? – нахмурился Шаман. – Тогда тиххин, сейчас Паук. Сторожевые собаки Лепестков?
– Я полагаю, что сейчас главное не это, – задумчиво проговорил Щербин, рассматривая детскую страшилку в исполнении Григора.
Он поднял глаза и посмотрел на магов.
– А то, – продолжил он, – что нам все равно придется прорывать подготовленную оборону. Кстати, – он поднял палец, – а вы можете поручиться, что там опять не будет боевого отряда, который теперь уже гарантированно будет готов ко встрече с нами?
– Конечно нет, – подтвердил его опасения Шаман. – Недавно об этом говорили. Зачем столько человек брали? Будем прорываться с боем. А Паук там или не Паук, уже, в принципе, не важно.
– Я ослышался, или здесь говорили про Паука? – все без исключения беседующие вздрогнули. Тахор, сопровождаемый Ирилом подошел абсолютно бесшумно.
– Говорили, сараси Тахор, – подтвердил Теренс.
– Вы нашли следы? – Тахору нужны были факты.
– Не совсем следы, – аккуратно поправил его Кащей. – Бата учуял впереди Паука.
– Бата? – развернулся Тахор.
Боно что-то просвиристел в ответ. Если Григора Бата признавал чем-то вроде отца, со всеми остальными он обращался, как с челнами своей семьи, выделяя только Шатуна, с которым у него сложились совершенно особенные, шатунско-ернические отношения, то перед Тахором маленький боно благоговел. Одно присутствие торка заставляло Бату замолкать и тихо сидеть на плече у Григора, внимая каждому слову старого воина. А уж если Тахор разрешал посидеть у себя на плече, то Бата превращался в маленькую статую, и, казалось, даже дышать переставал.
Вот и сейчас стоило торку обратить внимание на боно, как тот немедленно начал являть собой образец примерного мальчика. Набравшись храбрости, Бата взгромоздился на плечо торка и начал посвистывать что-то, доверительно наклоняясь к уху. Через полминуты Ирил удивленно поинтересовался:
– Учитель, вы понимаете язык боно?
– Нет, – покачал головой Тахор, не переставая прислушиваться к посвистыванию Баты. – Я не понимаю что он говорит, но я слушаю как он говорит. Я достаточно слышал про боно, чтобы понимать, что там действительно сидит Паук. И нам действительно придется придумывать, как его пройти. Ты молодец, малыш, надо же, так далеко почувствовал, – Тахор погладил Бату, который тут же превратился в маленький мячик, раздувшись от гордости.