Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
Эндин вновь и вновь пытался разговорить гостью, но она всё время задумчиво молчала и только яркий огонёк её сигареты иногда подрагивал в ночной мгле. Вдруг она повернулась и сказала:
– Моя жизнь - как эта ночь. Пройдёт и ничего от неё не останется.
– А сын?
– возразил Саймон.
– Это не мой. У меня не может быть детей.
– Её белые зубы сверкнули в темноте. Она встала и ушла в комнату. Немного замешкавшись, Эндин пошёл вслед за ней. Утром следующего дня его разбудил телефонный звонок. Он лениво поднял трубку:
–
– раздалось в ней. На линии был Мэнсон. Его распоряжение было безапелляционным: Эндин должен был быть в Лондоне как можно скорее. Саймон повесил трубку и немедленно связался с портье: ему нужны были билеты в Европу на ближайший рейс. Повесив трубку, он вдруг осознал, что Ядвиги нет в номере. Оглянувшись, он вдруг увидел её бабуши с загнутыми носками и облегчённо вздохнул. Достав чемоданы, он стал складывать вещи. За этим занятием он не услышал, как дверь в коридор открылась и вошла его вчерашняя гостья. На ней был вчерашний джинсовый костюм, и она была босиком:
– Извини, милый я спустилась в бар выпить кофе, - проследив его недоумённый взгляд в сторону обуви, она лишь усмехнулась своим меццо-сопрано: - Не хотела тебя будить. Ты уезжаешь?
– Ненадолго. Я вернусь. Номер оставлю тебе!
– Не надо.
– Но я хочу тебя ещё?
– Это вряд ли получиться!
– Почему?
– Может через два или пять дней я отсюда уеду. Может надолго, может насовсем...
– Где тебя искать?
– Не знаю. Африка большая...
– Тогда ты найди меня сама!
– Я даже не знаю, как тебя по-настоящему зовут Харрис или Эндин, Уолтер или Саймон?
– Саймон удивлённо смотрел на Ядвигу. Она язвительно добавила.
– Милый, ты вчера заказывал ужин в номер. Неужели ты думаешь, что я глухая? Но я привыкла к этому. Белые мужчины здесь, в Африке, всегда себя выдают за других.
– Ну и кто же по-твоему я?
– У Саймона в горле совсем пересохло.
– Ты?
– женщина удобно расположилась на диванчике, подтянув под себя ноги. Она задумчиво качала головой, смотря прямо в глаза. Затем она потянулась за сигаретами, прикурила одну из них и сказала:
– Не знаю, как это звучит по-английски!
– и, промолчав, добавила: - Пират или разбойник! Бизнесмены так себя не ведут. Но ты мне нравишься. Я провожу тебя в аэропорт...
Эндин подумал: "А ведь она права?". Ему вдруг захотелось взять её с собой:
– А кто твой муж, этот Зумбах? Немец?
– Нет. Поляк. Он похож на тебя. Только старше и, - она на секунду замолкла, - беднее!
– Так брось его. Поедем со мной! Сейчас!
– Не смеши меня. Там, в Европе, я буду твоей диковиной игрушкой. Надолго ли?
– Она замолкла, закуривая.
– А если серьёзно, я не могу оставить Яна.
– Почему?
– Много лет назад он меня спас, вывезя из Стэнливиля. Не знаю, чтобы со мной было бы, если бы не он. Когда Симба захватили город я была ещё девчонкой...
– её лицо помрачнело.
– Отца зарубили прямо на глазах, мать насиловали много раз, а меня
– Ядвига перешла почти на шёпот.
– Не знаю сколько это длилось. Я потеряла счт времени и почти сошла с ума от ужаса и стыда. Потом началась стрельба казармы заняли другие чёрные... Я потом узнала, что люди Мобуту. Они попытались проделать со мной всё то же самое, но тут появились белые, бельгийцы, парашютисты. Меня поместили в госпиталь... Меня хотели отправить в Европу, но тут выяснилось, что у меня есть родственники только в Польше. Тут появился Ян. Он сказал, что берёт меня с собой, что я его невеста, - она усмехнулась.
– Для этого ему пришлось жениться, иначе эти бельгийские чинуши не хотели меня выпускать. Вот так вот мы и живём, - она невесело рассмеялась и умолкла.
– Да, вот так история!
– У поляков есть поговорка, что жизнь напоминает луковицу, чем больше чистишь, тем больше плачешь...
Её прервал звонок портье, который сообщил расписание полётов в Европу. Поскольку прямых рейсов на Лондон в этот день не было, Эндин решил лететь в Дакар местными авиалиниями, а оттуда - в Париж. Позвонив в банк, он отдал последние распоряжения и упаковал вещи. Ядвига сидела на диване, не меняя позы и курила. Саймон не смотрел в её сторону боясь встретить её взгляд. Он решился на это только после того, как портье забрал багаж.
– Ну, что, пошли?
– безразличным тоном сказал он, доставая из бумажника сто долларов и протянул ей. Она отвела его руку:
– Не надо. Не обижай меня!
В практике Саймона это было что-то новое, ещё никогда его женщины не отказывались от денег.
– Почему?
– спросил он с вызовом.
– Я отдавала долг! Лучше присядь!
– Зачем?
– Давным-давно у отца на родине была такая традиция: присесть на дорогу, чтобы путешествие было лёгким...
– Странная традиция. Ну, если ты хочешь?
– Хочу. Садись!
Он присел:
– Ну может всё же возьмёшь деньги? В долг!
– Хорошо. Молчи минуту!
– Зачем?
– Традиция!
Саймон удивлённо повёл бровями, но выполнил приказ женщины и замер, задержав дыхание. Следя за секундной стрелкой своего "Ролекса", он ловил себя на желании двинуть ногой или рукой. "Дурацкая традиция!" - решил он, когда время истекло и они встали. Он протянул смятую бумажку Ядвиге, та взяла её и сказала:
– В долг. Но я его никогда не отдам!
Они спустились в фойе отеля и сели в такси. Шофёр оказался лихачом и доставил их в аэропорт за четверть часа. Ядвига проводила Саймона до стойки регистрации и, по-мужски поцеловав в губы, пошла в направлении зала прилёта. Эндин смотрел ей в след.
– Багаж, сая?
– скрипучий голос стюарда вывел его из ступора.
– Хороший дама, сая!
– Ты что её зннаешь?
– Да, сая! Это женсчина пайлота Брауна!
– Кого? Кого? Кейта Брауна?
– услышав псевдоним Шеннона, Саймон едва удержался на ногах.