Птица, лишенная голоса

Идели Р.

– Тебе не нужно ничего мне объяснять. – Я попыталась улыбнуться, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – Давай больше не будем задерживаться и поскорее спустимся. А то из-за меня ты тоже останешься голодным.

Кажется, он обрадовался, что я сменила тему.

– Мы уже перекусили, не переживай. Во сколько ты обычно просыпаешься? – спросил Омер, заходя в гостиную. – Мы обычно просыпаемся в пять или шесть утра.

Я развернулась, глядя на него с широко открытыми глазами. Я никогда не просыпалась в такую рань. Омер заметил замешательство на моем лице и улыбнулся.

– А

что вы делаете по утрам?

– Занимаемся спортом, – ответил Каран.

Я развернулась на голос и посмотрела прямо перед собой. В гостиной, рядом со столом, с чашкой в руке стоял Каран. Одет он был, как и Омер, в брючный костюм. Но в этот раз под его пиджаком виднелась белая рубашка, и она была ему очень к лицу. Было заметно, что он побрился, но все же оставил щетину в пару миллиметров. Его высказывание заставило меня ощутить себя ущербной.

– Заниматься спортом в такое время? – спросила я, не скрывая удивления. – Даже если бы я знала, что от занятий спортом по утрам у меня будет модельное тело, все равно никогда не проснулась бы в такое время, а уж тем более не стала бы еще и упражнения делать.

– У тебя и так модельное тело, тебе ничего не нужно, – сказав это, Каран быстро взглянул на меня, а потом неторопливо поднес чашку к губам и сделал глоток. – Садись за стол, – сказал он, не обращая внимания на мое ошарашенное выражение, а потом развернулся и прошел к своему месту.

Он назвал нас моделями?

Ага, так и сказал.

Если ты не выиграешь в конкурсе «Мисс Турция», я даже не знаю, что и делать.

Веришь или нет, теперь даже я верю в свою победу.

Омер тихо прошептал «Эфляль», когда я все еще стояла, застывшая на месте. Придя в себя, я, не сказав ни слова, прошла к столу. Омер следовал за мной. Стол был на шестерых, по два места по длинным бокам и одному на торцах; Каран сел с правой стороны, поэтому я села напротив него. Омер занял место рядом со мной так, что во главе стола никто не сел. Было приятно сесть за накрытый стол. Надеюсь, что я не быстро привыкну к такому.

– Ты выспалась? – спросил Каран, накладывая в тарелку еду, и тут наши взгляды встретились. Я видела в них веселые искорки. – Выглядишь, будто так и есть.

А как мы выглядим? Они оба сказали нам одно и то же.

Чувствуя себя так, словно совершила какой-то проступок, я постаралась оправдаться:

– Кажется, я спала дольше обычного.

А сколько часов я могла бы проваляться в кровати?

Омер взглянул на часы на своем запястье.

– Да, как ушла вечером к себе, так и проспала до двенадцати дня, – сказал он, смеясь. – Молодец!

Ого, Ляль!

И правда, как-то долго. Я стала накладывать в тарелку сыр, стараясь не встречаться глазами ни с одним из них.

– Наверное, сильно устала, – отмахнулась я.

– А как ты себя сейчас чувствуешь, болит где-нибудь? – спросил Каран искренне.

– Нет, – я улыбнулась тетушке Зулейхе, которая в это время налила мне чай в стакан. И продолжила с энтузиазмом: – Вообще-то я чувствую себя бодрее,

чем обычно. Через пару дней я планирую наконец-то погулять по Стамбулу.

Омер и Каран переглянулись. Омер неловко заерзал на стуле.

– Мне кажется, тебе нужно еще немного подождать, чтобы полностью поправиться, – сказал он.

– Да нет, я хорошо себя чувствую, думаю, что все будет в порядке.

Не успела я закончить, как Каран подхватил:

– Омер правильно говорит. Тебе требуется время на восстановление. Ты под нашей опекой, и нам не хотелось, чтобы с тобой случилось что-то непредвиденное.

Я ведь не могла сбежать от домашнего ареста, чтобы снова наступить на те же грабли, правда?

Наверное, они действительно переживали за мое здоровье. Через пару дней я так или иначе выйду за стены этого дома, но меня все равно беспокоил тон, с которым они говорили со мной.

– Ладно, – мой энтузиазм сразу пропал.

– Не переживай, – ответил Омер мягко. – Как только тебе станет лучше, поедем в город вместе. Хорошо?

Хотя ранее между нами возникло недопонимание, я понимала, что Омер старается сделать все, чтобы я могла чувствовать себя комфортно. И я была не прочь путешествовать с таким гидом по городу. Улыбнувшись, я ответила:

– Да, хорошо.

После этого мы все молча позавтракали. Перед тем как выйти в сад, Каран спросил меня, какой я обычно пью кофе. Я ответила, что предпочитаю с сахаром. После этого он попросил, чтобы тетушка Зулейха приготовила для нас три чашки кофе с сахаром [9] , а потом спросил меня:

9

В Турции сахар кладут в кофе сразу при приготовлении в джезве и наливают уже готовый сладкий (или нет) напиток в чашки.

– Может, сядем в саду?

После мы все вместе вышли из гостиной.

В саду Омер и Каран сели напротив меня за большой стол. Погода в октябре стала портиться, и на улице было прохладно. Кажется, им не было холодно, но я стала замерзать. Мне было лень подниматься наверх за кардиганом, поэтому я обхватила себя руками в попытке согреться.

– Ариф, – позвал Каран, встретившись со мной взглядом. – Принеси шаль.

Каран не сводил с меня глаз. Когда я улыбнулась ему, он склонил голову, словно пытаясь спросить, все ли в порядке. Омер прервал наш молчаливый диалог.

– Расскажи нам немного о себе, Эфляль, – сказал он, облокотившись на стол.

– Когда ты меня так спрашиваешь, ничего не приходит в голову, но, если спросишь что-нибудь конкретное, я отвечу.

– Хорошо, – подмигнул он мне.

Это нормально, что он кажется мне таким милым?

– Интересно, сколько Эфляль лет, учится она или работает, где живет, что ей нравится? Можешь начинать с любого вопроса.

Я улыбнулась:

– Мне двадцать пять. Я окончила факультет вокального искусства в Университете Анкары. Уже два года прошло после получения диплома. У меня есть свой ресторан, и я иногда там выступаю. Если вы когда-нибудь будете в Анкаре, я буду рада пригласить вас туда.