Птица в пролете
Шрифт:
– Ну, все, конкретно, в курсе, какая у нас задача? Задача у нас – набрать как можно больше подписей за этого коз… кандидата и не дать конкурентам повода, конкретно, при… придраться. Что это, конкретно, значит? Это значит, что вы можете, конечно, записывать своих родных и знакомых, всяких бабушек и дедушек, племянников и своячениц, соседей по лестничной площадке, даже своего кота, – мужчина коротко хохотнул, – если у него, конкретно, имеется российский паспорт, но только, конкретно, тех, которых вы сами в глаза видели! И чтобы обязательно собственноручная подпись! А то есть такие умельцы – налаживают, конкретно,
– Кстати, насчет капусты, – подал голос один из студентов, – сколько за подпись платите?
– Я вашему старшему сказал – тринадцать рублей. Цифра, конечно, считается несчастливой, но я думаю, вам это до фени…
– Вот гад Дэн! – прошептала Танина знакомая. – Нам сказал – десятка, треху себе хотел зажилить!
– Что еще хотел сказать, – продолжал инструктор, – если у кого-то папа, конкретно, большой начальник и вы к нему в фирму придете собирать подписи, так сказать, под папины гарантии, – так вот это по закону не положено. Но вы, конкретно, можете папу попросить выйти, конкретно, погулять, а сами его подчиненных, конкретно, по-хорошему попросить… – Инструктор снова хохотнул, но студенты его веселье не поддержали.
– Если бы у меня папаша был большой начальник, фиг бы я стала за десятку прогибаться! – прошептала девушка с малиновыми волосами.
Студенты начали задавать вопросы. Таня убедилась, что инструктор не смотрит в ее сторону, пригнулась и тихонько выскользнула из зала.
В коридоре, к счастью, не было ни души.
Она подергала одну дверь, другую – все было заперто. Наконец, третья по коридору дверь поддалась. Таня заглянула внутрь и, никого не увидев, проскользнула в комнату.
Она оказалась в маленьком кабинете, где один против другого стояли два стола с компьютерами. На матовой поверхности ближнего стола высыхал влажный кружок от стакана – видимо, кто-то только что встал из-за компьютера, взял в руки стакан и вышел…
И скоро должен вернуться.
Таня настороженно оглянулась и села за стол.
На плоском экране монитора медленно плавали яркие тропические рыбы, медленно колыхались водоросли. Таня щелкнула мышью, вызвав символы рабочего стола. Она просматривала названия папок. Мои документы… Сетевое окружение… Почтовая программа…
Кадры! Вот самая интересная папка!
Таня щелкнула мышью на этой папке, но компьютер потребовал у нее пароль.
Сколько раз ей приходилось видеть в приключенческих фильмах и детективах, как герой в такой ситуации с умным видом смотрит в потолок и тут же непонятно как догадывается, что незнакомый ему человек в качестве пароля использовал имя своей любимой собаки, написанное тут же, на фотографии, которая стоит прямо на столе, или марку своей машины, которая припаркована под окном. Однако в реальности все было несколько сложнее: никаких подсказок не наблюдалось, и папка с кадрами центра «Вариант» не собиралась раскрывать свои тайны.
Таня задумчиво пощелкала клавишами, и в это время за спиной у нее открылась дверь.
– Эй, а вы что тут делаете? – недовольно проговорила крупная блондинка с электрическим чайником в руках.
– Я из бухгалтерии, – затараторила Таня, поднимаясь, – у меня машина
– Это не компьютерный отдел, – с нажимом проговорила блондинка, поставив чайник на стол и протягивая руку к телефону, – а как ваша фамилия? Из бухгалтерии, говорите?
– Я подумала, что это компьютерный отдел, – повторила Таня, отступая к двери, – дверь была открыта…
Блондинка убрала руку от телефона: то, что она оставила дверь открытой, наверняка было нарушением правил здешнего распорядка, и ей самой могло крупно нагореть…
Пробежав по коридору, Таня снова оказалась в холле. Там толпились знакомые ей студенты, дожидаясь, когда их выпустят.
– Эй, ты где была? – окликнула ее девушка с малиновыми волосами. – Дай еще сигаретку!
На столе у дежурного зазвонил телефон. Секьюрити снял трубку, молча послушал, кивнул, обвел толпу студентов взглядом. Тане показалось, что на нее он посмотрел особенно внимательно.
Наконец дверь открылась, и посетители высыпали на улицу.
Дойдя со студентами до угла, Татьяна свернула в другую сторону.
– Эй! – окликнула ее знакомая. – Не будешь, что ли, подписи собирать?
– Нет, – Таня покачала головой, – больно уж мало платят!
– Ничего себе! – девчонка тряхнула малиновой гривой. – Ну, как знаешь, вольному воля!
Таня торопливо пошла в сторону троллейбусной остановки.
Она не заметила, как из переулка выехала черная иномарка и медленно поехала вслед за ней.
Она вообще ничего не замечала.
Она узнала дом, возле которого случайно оказалась, дом, где бывала шесть лет назад, тем самым летом…
Опять на нее нахлынули прежние воспоминания, запретные воспоминания…
Она вспомнила, как самый первый раз пришла в этот дом и как поразилась этим обветшавшим остаткам прежнего великолепия – огромный камин на лестнице, медные прутья на ступенях, статуя на площадке между третьим и четвертым этажами, витражи в окнах…
Таня сама не заметила, как толкнула тяжелую дверь и вошла в полутемный подъезд.
Внутри все было так же, как шесть лет назад, только еще больше облупилась лепнина потолка да еще грязнее стали стены, расписанные местными молодыми дарованиями.
Она стояла, забыв, где была только что, забыв о своих несчастьях, забыв, из-за чего ей пришлось приехать в Петербург. Она снова перенеслась в то лето, шесть лет назад…
Ей казалось до сих пор, что все забыто, что прошлое умерло и она стала совсем другим человеком.
Это только казалось.
Никто не забыт и ничто не забыто, как писали раньше в одинаковых, как однояйцевые близнецы, советских газетах.
То лето накатило, навалилось на нее, как горная лавина наваливается на заблудившегося альпиниста.
Горячие руки, светлые щекотные волосы, жаркие, беспамятные, бессмысленные слова…
Как она могла столько времени обходиться без них? Как она могла столько времени не вспоминать?
Впрочем, она знала, что воспоминания принесут ей только боль.
Она вспомнила, как все это кончилось, и тихонько застонала.
Все обернулось ложью, ложью и предательством.