Птица

Виноградова Ольга

Подумал? Паспорт? Но это означает, что...

– Ты обо всем остальном договорился?

Ооо... я была на волосок от... замужества!!! И как он только умудрился такую аферу провернуть?

Лазаров скрытничать не стал и щедро поделился информацией. У одного из его 'друзей', который помогал составить 'гениальный' план', нашлась знакомая в подмосковном ЗАГСе. Проникнувшись слезливой историей о нелегкой судьбе влюбленных (о, да история рискует превратиться в трагедию!), она согласилась расписаться их заочно,

лишь бы необходимые документы принесли и приехали подпись где надо поставить.

Еще у 'друзей' нашлась свободная дача, недалеко от города, где живет и работает романтично настроенная сотрудница ЗАГСа. Дача и стала моей временной тюрьмой. Ровно до следующего понедельника, ибо работать все же надо, а теперь Максу еще и семью кормить!

Кстати, о семье...

И корме...

– Кушать не хочешь?

Я хотела. Лазаров ушел, а осталась переваривать информацию. Макс не закрыл дверь, из комнаты, где я находилось, слышала грохот посуды, шипение раскаленного масла и звук льющейся воды. Вскоре нос ощутил запах яичницы с колбасой, зеленью и помидорами.

Готова убить за кусочек. И не только за него - счет к господину Лазарову вырос до неимоверных размеров. Одним кусочком он от меня отделается!

В комнату вплыл Максим, держа на деревянной доске чугунную сковороду с ароматной едой. Рядом лежал нарезанный обсыпанный зернами хлеб, стоял майонез и лежали две вилки. Мужчина буквально светился от гордости.

– Ну, как?
– спросил он.

– Еще не знаю, - буркнула. Кстати, а как я есть буду, если руки за головой прикручены?

Доска разместилась на моем животе. Лазаров взял в руки вилку, подцепил кусочек яичницы и поднес ее к моим губам.

– Птица, откроешь клювик?
– я машинально разинула рот.
– Умничка!
– и мужчина потянулся за следующей порцией. На сей раз вилка ткнулась в плотно сжатые губы.
– Не понравилось?
– светлые брови взлетели вверх.

– Ты меня кормить собрался?
– процедила.

– Всегда мечтал это сделать, - глаза Лазарова светились маньячным блеском.
– Дввай, за маму...
– вилка, описав круг, остановилась у рта.
– А за папу?
– огорчился мужчина.
– А за братика?
– огорчился Макс.

– У меня нет брата! Развяжи меня, Лазаров. По-хорошему прошу.

– Именно поэтому ты останешься на привязи. Иначе по-плохому точно будет, а провести наш медовый месяц в реанимации меня не привлекает: провода мешаются, тишину соблюдать необходимо, да и свидетели, пусть не много, но они есть. Кроме того, я не уверен, что ты мне просто по голове настучишь, а рисковать самой нужной в первую брачную ночь частью тела я не намерен. Что сделать, чтобы ты покушала?

– Танец маленьких утят станцевать, - я закрыла глаза. Есть хотелось неимоверно. Яичница своим видом и запахом раздражала

вкусовые рецепторы. И в тайне я надеялась...

– Нет, я перед кем изгаляюсь? Господи, он танцевал! Выворачивал локти, приседал и ходил гусиным шагом... И это взрослый адекватный человек?! Я не выдержала и рассмеялась. Лазаров заржал вслед за мной.
– Насть, а Насть?
– он развалился на полу.
– Один день. Дай мне всего один день и если в наших с тобой отношениях ничего не изменится, то я оставлю тебя в покое.

– Обещаешь?
– хмыкнула я.

– Клянусь!

Угу, а то я не вижу в зеркальной двери шкафа его скрещенные пальцы, но выбора у меня нет, поэтому... остается только сделать этот день поистине фееричным!

Восемнадцатый полет

Лазаров был вне себя от гордости.

Да-да, он именно гордился собой: умом, смекалкой, находчивостью и способностью убеждать. И разве есть косу какое дело, что из всех вышеперечисленных качеств в деле поимки Птицы он проявил всего одно и то последнее? Главное, же верить в себя, а остальное приложится: подельники, подручные и козлы отпущения.

А Птица согласилась.

Согласилась?

Согласилась!

Моя на кухне грязную посуду мужчина пританцовывал от радости, одним глазом приглядывая за допотопной газовой плитой и старым чайником, грозившем развалиться на глазах.

А хотелось... запрыгнуть на стол, ударить себя кулаками в грудь и издать вопль альфа-самца джунглей. Останавливало одно - Настя, если что, его быстро с небес на землю спустить каким-нибудь метким ядовитым плевком в душу. Если бы была в Олимпийских играх такая дисциплина, то первое место надо было бы за Птицей на веки вечные зарезервировать.

Чайник вскипел. Лазаров заварил чай, бросил по три кусочка сахара в каждую чашку, размешал, положил на блюдечко зефир в темном шоколаде и за две ходки перенес завершающую часть трапезы в спальню.

– Ну, за нас?
– отсалютовал чашкой мужчина.

– Ты развязать обещал, - напомнила Настя.

Между бровей складочка, носик сморщен, верхняя губа дрожит... Она сдерживается, но на грани превращения в монстра. Отвязать? Не отвязать? Ай, он столько от нее синяков получил, что одним больше, одним меньше... На всякий случай отставив обе чашки с чаем подальше, Максим освободил руки и ноги Птицы.

И...

– Зефир дай, - девушка потянулась, спустила ноги с кровати, но агрессии не проявляла. Лазарову поневоле вспомнился плотный костюм для дрессировки собак. Вот бы ему такой сейчас!
– Ку-ку, дома кто есть?
– маленький кулачок коснулся лба.
– Зефир дай и чай, - девушка показала на пол.

– Ага, - не сводя с Птицы влюбленно-настороженного взгляда Максим нащупал угощение и подал его Насте.