Птицедева
Шрифт:
Вскоре пришел донельзя довольный Кот с красивенькой тарелочкой, на которой лежало румяное яблочко. «Интересно, сколько лет это яблочко хранится и не портится? Или они каждый раз его обновляют?», – пронеслись в голове какие-то ехидные мысли.
Кот всучил мне средство наблюдения, и все уставились в эту тарелку, как завороженные.
– Мне так неудобно,- проговорила я.- Мешаете, дайте мне самой на него сначала посмотреть. Не понимаете, что ли, что я и так делать этого не хочу?
Мои родственнички отодвинулись на полшага, но так пристально смотрели на меня, будто
От неожиданности я чуть тарелку не уронила и не разбила волшебный раритет, а кот сунул морду, глянул в тарелку и просто покатился со смеху.
– Лотта, твой Карен из такой же волшебной тарелки сейчас картошку ест и тебя видит, вот и удивился. Представляю, какой красавицей ты ему сейчас видишься через пюрешку-то.
Поняла, что это безобразие надо заканчивать, махнула рукой и перевернула тарелку. Щеки мои горели огнем, а я улыбалась дурацкой улыбкой от того, что Карен мне обрадовался. Глупые мы, это точно.
Вдруг услышала голос внутри головы:
– А он ничего, симпатичный, хоть через пюре и плохо разглядела, – веселилась Вероника. – Надо слетать к нему, он точно будет рад тебя увидеть. И перестань глупости себе придумывать, он не такой парень, чтобы забыть и разлюбить тебя за такой короткий срок. Вон ведь как махал радостно. А если серьезно, то сейчас важно, чтобы ты знала и понимала, что тебя любят, ждут и поддерживают. Поэтому давай, решайся – и полетели, времени у нас действительно мало. Иди быстро переодевайся и будем перемещаться, тетушки помогут. И не забывай, что я с тобой, поддержу, когда нужно, теперь от меня, наверное, не так скоро отделаешься. А так не бойся, подглядывать и подслушивать за вами не буду, уйду в подсознание. Обещаю.
Все окружающие тоже решили взять меня в оборот и стали подгонять и говорить, что надо, мол, поторапливаться, задач нерешенных много. А если, мол, в личной жизни у человека спокойно, то и любое дело у него легко идет.
Надела платье поприличнее и обреченно вышла к тетушкам.
Гамаюн сказала:
– Летать отныне будешь только сама, я пока рядом подстраховывать буду, все у тебя получится.
Место, где располагался дворец Карена, я могла найти и без глобуса, отлично представляла себе его. Тетушка пристроилась рядом. Я запретила себе думать о том, как меня встретит Карен, настроилась на перемещение и, к счастью, все получилось.
Тетушка не любила показываться людям без особой нужды, и поэтому на крыльце я оказалась одна, вернее, с Вероникой, но она как-то затихла, как будто ее и не было. И так неуютно стало, волнительно, сразу захотелось спрятаться. Ну что я скажу дворецкому, кто я, зачем пожаловала, позовет ли он Карена?
Но Карен как почувствовал мое появление.
– Ты? Живая? Не отпущу больше! – были его первые слова, которые он произнес, прижимая меня к себе. – Как ты? Я думал, сойду с ума, от тебя ни весточки до сегодняшнего дня, а сегодняшняя весточка такая странная была, я тебя в своей тарелке увидел, думал, у меня галлюцинации начались от переживаний. Это действительно ты в ней была? Что произошло, почему пропала?
Я, согретая его вниманием, не могла отстраниться, понимая, как соскучилась, как мне его не хватало и какая я дура, что не прилетела к нему раньше и придумывала себе всякое.
Он прижимал меня к себе, целовал волосы, и я чувствовала, как дрожат его руки. Карен шептал мне в затылок:
– Лотта, я не могу без тебя жить, ты поверишь, не могу совсем. Жизнь занята какой-то ерундой – указы, отчеты, совещания. Все пустое, пустое без тебя. Ты не разлюбила меня, не забыла? Я тебе еще нужен, ну хоть немного? Нужен?
Я уткнулась лицом ему в ключицу и тихо сказала, переступив через все надуманное и несуразное:
– Нужен, очень нужен, я даже не могу сказать, насколько нужен. Но если бы ты знал, как все сложно и запутано, и я не знаю, что нас ждет впереди.
– Только не говори мне, что опять покинешь меня и пропадешь неизвестно куда и на сколько. Не говори, – отчаянно произнес Карен.
– Хи, нам нужно поговорить о многом, очень важном для меня. У тебя есть место, где бы мы могли побыть одни? – и почему-то покраснела, но быстро пришла в себя и продолжила. – Это очень серьезный разговор, важный не только для меня, не хочу, чтобы кто-то подслушал или помешал. Во дворце мне будет сложно обсуждать многие вещи.
– Конечно, есть место. Но туда надо ехать, пусть и недалеко. Пойдем, возьмем лошадей.
– Не надо. Скажи, где это, и я перенесу нас туда. А кстати, почему ты выбежал меня встречать?
– Что-то очень усердно толкало меня в спину, решил проверить.
«Наверняка тетушка,- подумала я. – Спасибо ей».
Хи рассказал об охотничьем домике, месторасположение которого мне было известно, и через минуту мы уже были рядом с ним. Я не стала заходить внутрь, а присела на скамейку рядом и думала, как начать наш разговор.
Хи обнял меня за талию, развернул к себе и, серьезно глядя в глаза, спросил:
– Рассказывай, что себе понапридумывала, и объясни, почему ты пропала и ни одной весточки не было до сегодняшнего дня, ведь могла бы и прилететь. Я тебя чем-то обидел?
Он молча гладил мои волосы, прижав меня к себе, и я чувствовала, с каким напряжением он ждет моего ответа. Наконец произнес:
– Говори, я выслушаю все, и, даже если будет больно, постараюсь понять. У тебя был роман с Ха? И если это так, все равно я не отступлюсь от тебя, так и знай. И, пожалуйста, давай поговорим о нас. Когда все разрешится и все сомнения и недомолвки будут озвучены, нам станет легче, поверь.