Птицелов

Остапенко Юлия Владимировна

— Алектио на ней женится?

— Не исключено. Это и Общины успокоит — всё же знакомое лицо, к тому же вполне приемлемое. Но вся беда в том, что её величество не в меру взбалмошна. И при том влияет на своего супруга больше, чем хотелось бы. С Фредриком у неё эти фортели не пройдут, но Артен…

— Тем не менее, Артен самодурничает?

— Пытается. Его идея потребовать войска у Алектио всех поставила в тупик — от него никто не ждал инициативы. Теперь мы следим за ним внимательнее. И знаем, что он задумал подослать к Артенье убийцу.

— Обезглавить мятежную армию?

Не так уж и глупо…

— И почти невыполнимо, но Артену до этого дела нет. Зато Алектио — есть. Он не хочет подвергать жизнь герцогини даже малейшему риску. Пока жив король, разумеется. В идеале он и сам снабдил бы её войсками, чтобы её мятеж удался, а уж потом бы раздавил, но сейчас это невозможно. Поэтому наш граф бережёт кузину, как зеницу ока. Но и открыто идти против воли короля он не может. Поэтому они с Ольвен надумали выдать Артену подставного убийцу. Человека, который окажет на короля благоприятное впечатление, а на деле — гарантированно провалит дело.

— И в эту подставу вляпался Марвин.

В глазах Дерека мелькнуло нечто, напоминающее сожаление.

— Ему не стоило наживать себе врага в лице королевы. И бравировать своей удалью на глазах короля. Небось и обставили-то всё так, словно это для него великая честь. А мальчишка, без сомнения, принял за чистую монету… Я говорил тебе, что он вряд ли доживёт до двадцати пяти.

— Где он сейчас?

— По дороге к Запястью. Его снабдили, для пущей верности, истинными данными о том, где скрывается Артенья — у короля наверняка есть свои осведомители. И всё для той же пущей верности планируют отправить по его следу убийц — на всякий случай, если парень проявит слишком сильное рвение. Рисковать жизнью герцогини Алектио в любом случае не намерен.

— Вот как? — медленно переспросил Лукас, прикидывая, настолько ли всё хреново, как кажется, или ещё есть шанс. Наверняка есть, иначе бы Дерек не поднял эту тему… «Планируют отправить», он сказал? Стало быть, ещё не отправили… и значит, Марвин не успел отъехать далеко.

— И кто же будет этим убийцей?

— Сперва я думал, что ты. Но ты нужен мне здесь: я не знаю, когда ты можешь мне понадобиться. Если король всё же умрёт, счёт пойдёт на дни. И тогда ты добудешь мне Артенью. Живую и жаждущую принести присягу. Стало быть, ты не подойдёшь.

— Выходит, если не я, то кто?

— А это уж тебе решать.

Лукас задумчиво потёр подбородок. Что ж, это возможно… Граф Алектио подсунул обманку королю — мы подсунем обманку графу. Может получиться… Во всяком случае, для Марвина это шанс.

И Лукас не мог лишить его этого шанса. Не теперь. Слишком далеко всё зашло. Лукас понял это, когда Марвин к нему не пришёл. Он прождал двое суток. Бесполезно. И значило это только одно: Балендорский Шенок всё-таки чему-то учится. И копит силы. Лукас чуял, что ждать осталось недолго. Он не мог допустить, чтобы всё оборвалось теперь, когда он почти вырастил себе противника, ради предвкушения схватки с которым стоит жить.

Потому что ради чего ещё, если не ради этого?

— Есть одна кандидатура, — проговорил Лукас, наблюдая игру света на поверхности золотистой винной плёнки. —

Думаю, ты её знаешь. Милла Уэррик, более известная в определённых кругах как Рысь.

Дерек слабо улыбнулся. Он казался слегка растерянным — и Лукас много бы дал, чтобы узнать, играет ли он и на этот раз.

— Ты же говорил… — начал Дерек.

— Знаю, — оборвал его Лукас. — Говорил. И что из того?

Дерек опустил голову, словно признавая своё поражение. Учитывая то, что он всё-таки загнал Лукаса в угол, это выглядело как утончённая издёвка.

— Воля твоя. Ты знаешь, где она?

— Уверен, ты без труда это выяснишь. Я напишу ей письмо, пусть твои люди ей передадут.

— Почему ты уверен, что она согласится?

— А почему ты был уверен, что я соглашусь?

— Я не был уверен.

— Ох, Дерек…

В последних словах досада прозвучала слишком явно. Они оба это почувствовали — и Дерек смутился. Как хотелось бы верить, что в нём остались хоть крупицы чего-то, напоминающего совесть, подумал Лукас. Впрочем, не ему уповать на это.

— Тогда не будем терять времени, — сказал Дерек, вставая и дёргая шнур у двери. — Напишешь ей прямо сейчас.

Лукас только кивнул.

Вошла всё та же месстрес-служанка, выслушала приказ, глядя в пол. Вернулась очень быстро — из благородной дамы получилась расторопная прислуга. Ставя перед Лукасом чернильницу, она словно бы невзначай коснулась отверстия. На тонком пальце осталось маленькое чёрное пятнышко. Лукас задержал на нём взгляд, чувствуя, как нестерпимо хочется скользнуть глазами выше: по кисти, предплечью… Платье было с короткими, до локтя, рукавами, а у месстрес Селест из Наворна были на редкость красивые руки. Да и вообще — вся она производила впечатление редкости. А за диковинки цена обычно особенно высока…

Лукас взял перо, так и не подняв взгляд. Он слышал, как она вышла, но не шевельнулся. Пока они ждали служанку, Дерек молчал, словно давая Лукасу время обдумать письмо. Лукас и обдумал: это его не затруднило. Он редко писал Рыси, и всегда одними и те же словами.

Закончив, он запечатал письмо. Дерек немедленно передал его — уже не служанке, а караульному патрицианцу. Распоряжения он отдавал, стоя у самой двери, так тихо, что Лукас не расслышал. Впрочем, он был уверен, что Дерек знает, где сейчас находится Рысь, и следит за ней не менее пристально, чем за самим Лукасом. Эта мысль была едва ли не первой приятной мыслью за весь вечер — хотя бы в чём-то Дерек ошибался, придавая ему куда больше значения, чем следовало.

— Я правда рад, что мы поладили, — сказал Дерек, когда они снова остались вдвоём.

— А я пока не знаю, рад ли. Посмотрим. Дерек, ещё одно…

— Да? — охотно откликнулся тот. Лукаса снова кольнуло неприятным ощущением, что он продался куда дешевле, чем мог бы, и Дерек понимает это лучше, чем он сам.

— Если возможно, пусть Петера Локрида оставят в покое. Я не думаю, что он станет болтать. Да и Марвин наверняка не сказал ему ничего важного.

Дерек взглянул на него долгим, задумчивым взглядом — словно хотел спросить что-то, но так и не спросил. Только кивнул: