Шрифт:
Annotation
Евгений Алехин
Птичья гавань
Восхождение
Слонопотам и его соображения
Скучный маленький багаж
Безалкогольный дневник
«Я»
notes
1
Евгений Алехин
ПТИЧЬЯ ГАВАНЬ (Сборник)
Птичья гавань
Ты говорить разучился?
Прежде всегда было достаточно повернуться на другой бок, чтобы избавиться от навязчивого сна. Но только не сейчас.
— Жука, ты говорить разучился?
Я сижу на лавочке. Мне не стоит никаких усилий начать угадывать происходящее заранее. Но если я проговорю в уме фразу Лёджика до того, как он ее произнесет, мне самому же станет страшно. Нужно поверить, что все это происходит в первый раз, прикинуться и проживать сцену за сценой. В этой постановке одного дня из моей жизни я должен быть естественным, но не импровизировать.
Вот он я, здесь, по-настоящему пьяный, и сейчас Леджик скажет что-то про обезьяний язык…
— На обезьяньем только можешь? Человеческий забыл?
Все нормально. Мне удалось синхронизировать внутренний ритм с ритмом повествования. Мой рот распух, он размазан по лицу. Поднимаю на Леджика взгляд, щурюсь, чтобы немного навести фокус. Грозя ему указательным пальцем, отвечаю, еле разжевывая вязкие, как хурма, слова:
— Но не забыл, что ты спиздил у меня пилу.
Я совсем не уверен, что это он, но подозреваю его. И вот я закинул удочку. Не подает виду. Раскусить его сложно, но если это и в правду был Леджик, теперь он знает, что я в курсе.
Леджик смеется надо мной.
— Сегодня ты официально перестал быть человеком, — говорит. — Распрощался с человеческой сущностью. Такого я еще не видел. А ведь ты подавал большие надежды.
Хочу ответить, что он и сам не лучше: с кем это он сейчас увлеченно болтает, кому зачитывает это ироническое сочинение обо мне? — сам с собой же разговаривает, шизофреник. Но не могу острить, дар речи опять покинул меня. Ничего, это быстрое опьянение, скоро оно пройдет, нужно просто держать себя в руках. Качнувшись, встаю с лавочки, кладу ладони на уши и крепко хватаю себя за голову: соберись. Мне удается выбросить за борт фразу-пустышку, чтобы выиграть время и не пойти ко дну:
— Обратно ты тупого включил.
И меня кто-то резко толкает в плечо.
Откуда ни возьмись появился этот тип и первым делом, без всякого «здорово», довольно сильно пихнул меня. От неожиданности и адреналина я выпрямляюсь и становлюсь трезвее:
— Что случилось? — спрашиваю я максимально взросло и серьезно.
По-моему его называют «Ляля», настоящее имя мне неизвестно. Видел его,
— А ну-ка свалил отсюда! — агрессивно говорит мне он. Стриженный под машинку здоровяк с залысинами, похожий на бешеного краснорожего пупса-альбиноса, оторванный от мира, в котором прилагательное «гуманитарный» имеет хоть какое-то значение. Маленький, но безжалостный двадцатилетний крепыш. Ничего не понимаю. Откуда он свалился? Я развожу руками и открываю рот, пытаясь выдохнуть все свое недоумение.
Ляля, не размыкая губ, злобно облизывает зубы, гиена, собирательный подонок.
— Потеряйся, — заявляет он мне.
Я молча поворачиваюсь к Леджику. Он с тревогой и любопытством смотрит на меня, на Лялю.
— Леджик, это нормально?
Как будто действительно усомнился, в том ли мире нахожусь, или это уже другой мир, в котором любой мудак может прогнать тебя с места, где ты стоишь, только потому, что ему так захотелось.
— Это мой подъезд, вали отсюда, алкаш.
Леджик вытягивает руку между нами и говорит:
— Стоп. Это же Жука. Спокойно.
Ляля здесь живет, да, но и мой друг Миша здесь живет, это двор моих друзей: Миши, Леджика и Тимофея. Свободная от опасных приключений зона на моей карте мира. Где же Миша и Тимофей, куда они подевались? Если бы Миша был рядом, никто и никогда не решился бы меня толкнуть. Леджик что-то говорит, пытается отцепить Лялю от меня, но тот отпихивает его обратно на лавочку. И толкает меня от подъезда, быстро и механически, как будто подметает клочок своей собственной земли, на которую недавно оформил документы. Уперся, выбрал меня в качестве предмета для вымещения агрессии, решил, что это его звездный час, что он проявит себя как альфа-самец, хотя на самом деле он просто черт.
— Пошел отсюда, черт! — говорит он мне.
Это я мысленно предугадал его слово. Из-за страха мне хочется действовать. Меня выбросили, я уже стою в нескольких метрах и смотрю на обидчика. Ну и человек, вытолкал меня на дорогу (как шуганул гадящего на участке кота) и теперь пытается завязать с моим другом светскую беседу. По-соседски, как ни в чем не бывало.
— Ну и день. Подрезал меня какой-то хер сегодня. Мы сцепились прямо на дороге, — говорит Ляля Леджику, который не очень понимает, что сейчас произошло.
— До сих пор отойти не могу, — вот что говорит Ляля.
Леджик смотрит на Лялю, поворачивается на меня, немного щурится и водит лицом в поисках смысла, так как ситуация, похоже, вышла за рамки его представления о вечере. Значит Ляля во мне увидел козла отпущения. С кем-то поссорился, может быть, его слегка унизили, и он решил отыграться здесь. Я никогда не нападал первым и не понимаю таких вещей. Как он посмел? «Да кто он такой, обычный гопник, не какой-нибудь авторитетный пацан», — думаю я и пытаюсь завестись, разогнать себя, будто старый мопед. Вдох-выдох, вдох-выдох, моя диафрагма — сцепление, нужно вытолкать слова и воздух, и дальше все произойдет само собой, мотор с ревом заработает, останется только запрыгнуть и покатиться с ветерком под горку.
— Эй, Ляля! Мы с тобой еще не закончили! — мои слова звучат внушительно и объемно, на весь двор. Каждый козырек над каждым подъездом, панельные стены, выложенные грязно-голубой мозаикой, этажи и окна, лавочки и газон, качели и песочница резонируют моему голосу, подзвучивают и продлевают жизнь фразы.
Меня зовут Женя, и в этом дне мне пятнадцать лет, почти уже шестнадцать. Я только что окончил десятый класс. Друзья называют меня Жукой в честь героя сериала «Секрет Тропиканки», который показывали по Первому каналу несколько лет назад. Прозвище не имеет никакой связи с прототипом, никто даже и не вспомнит, чем был примечателен тот персонаж. Говоря «Жука», все давно имеют в виду только меня, то есть несколько знакомых им до боли сущностей.