Птицы на моей даче (сборник)
Шрифт:
– Дорога скоро кончится в деревне, а за деревней дороги нет, дальше лес и болото.
– А ты из этой деревни?
– Нет, я из Переславля, иду на болото за клюквой.
– Тогда нам по пути, садись, подвезу.
Парня не нужно было приглашать дважды, он сразу же залез на заднее сидение.
В салоне машины запахло чем-то затхлым, не то навозом, не то валерьянкой.
Моя жена спешно опустила стекло и высунула голову наружу. Александр сделал то же самое.
– Ты, что больной? – брезгливо спросил он парня.
– Я то? – смутился парень.
– Ты,
– Больной, а что, разве по мне видно?
– Видно, а ты сомневаешься? Чем болеешь? – не перестаёт донимать парня Александр.
– Я туберкулёзник. – ошарашил всех своим ответом парень.
– Во, паря, а других не боишься заразить? – негодующе говорит Александр и отодвигается дальше от него.
– Не бойтесь, я не кашлю, вся болезнь внутри законсервировалась. – успокаивает парень.
– А что ж не в больнице?
– Лечился не раз, проку мало, подержат и выпишут, иди, мол, гуляй на свежем воздухе.
Вот теперь лечусь у местной знахарке всякими травяными настойками, земляникой, да клюковкой, а то и водочкой. Помогает.
Разговор на минуту смолк. Перед нами открылась просторная лужайка с деревенскими избами и покосившимися жердевыми оградами вдоль короткой улочки.
– Всё, приехали. – объявил парень и приготовился к выходу.
– Не спеши, – остановил я его. – Подскажи, где лучше оставить машину.
– А где хотите, лучше вон у крайней избы, что ближе к лесу.
Я так и сделал. На крыльце дома, возле которого я остановил машину, сидела пожилая женщина, и у её ног сдержанно рычала дворняжка. Нашей парковке почти у крыльца дома хозяйка не удивилась и, загнав жучку под крыльцо, поднялась нам навстречу.
– Можно, мы оставим здесь машину часа на два-три? – спросил я у ней.
– Оставляйте, никто не тронет. Поди, за клюквой приехали? Идите, собирайте, только не заблудитесь, у нас места глухие, чёртовы болота.
– Да мы не одни, вон с этим парнем, он, вроде, знает эти болота.
И я указал на удаляющуюся спину нашего попутчика. Мы поблагодарили хозяйку дома и пообещали по возвращению рассчитаться деньгами, на что она спокойно ответила:
– Заплатите, так заплатите, а нет, претензий не будет. Закройте только плотнее двери и окна в машине, от мух не отобьетесь.
Быстро снарядившись и закрыв поплотнее окна в машине, мы ускоренным шагом последовали за удаляющимся парнем. Тропинка, ведущая в лес, плутала в густых зарослях крапивы и чертополоха. Парень уверенно шагал в метрах пяти впереди нас, изредка оглядываясь. Я догнал парня и спросил:
– А клюквы здесь много?
– Много, но в этом году она мелкая. Сухота.
– Так может не стоит за ней идти? – усомнился я.
– Отчего же, коль приехали! Да, вот и скоро выйдем на неё, за пару часиков наберёте.
Смешанный лес скоро кончился, и перед нами открылось неохватное взглядом болото.
Прошли ещё метров триста во след уверенно шагающего по мшистым кочкам парня.
Наконец он остановился, скинул с плеч свой кузовок и, растянув руки в обе стороны, сказал:
– Вот и клюква, смотрите
Он ещё раз указал нам, где клюква, а сам пошёл дальше. Мы, было, направились за ним, но потом разошлись по сторонам и стали собирать клюкву на первых же, попавшихся на глаза, кочках. Клюквы на них было много, но она мелкая и суховатая, собирать её трудно и нудно. Я такой работы не выдерживаю и уже скоро распрямляю спину и ищу в округе места, где бы клюква была крупнее. Потом зову жену и Александра к себе. Они перемещаются и молча продолжают выщипывать с кочек клюкву таких же размеров, что и на предыдущих местах. Я же выискиваю в папоротнике грибы. Их много, но все они хилые и повядшие. Так что ни подосиновиков, ни подберёзовиков, на которых я рассчитывал, собрать мне удалось. Я в досаде чертыхнулся и стал обозревать округу.
Пейзаж не вдохновлял, был скучен и однообразен. Насколько охватывали глаза, на столько и простиралось поросшее блеклым мхом и папоротником гигантское болото, лишь изредка мои глаза цеплялись за островки тощих и уродливых осин и берёзок.
Над головой носился целый сонм кровососущих. Моя всегда словоохотливая супруга на этот раз упорно молчала, выщипывая с кочек несчастную клюкву. Александр тоже собирал молча, лишь пару раз разгибался, чтобы покурить. Наконец я не выдержал:
– Хватит горбатиться! Пора перекусить. – сказал я, и они сразу же согласились. Мы расположились на сухой плешине и без всякого аппетита стали жевать бутерброды и запивать их тёплым чаем. В рот, помимо пищи, настырно лезли мухи, комары и клещи.
Особенно мы спасались от клещей, обмотав шеи платками, и натянув на уши головные уборы, но это мало помогало. Трапеза наша скоро закончилась. По виду моей жёнушки можно было понять, что она напрасно согласилась на эту поездку.
– Вот, что я скажу вам, мои дорогие мужички, – прервала она долгое молчание. – Довольно собирать эту мелочь, я уже видеть её не могу. Пора двигать обратно, к тому же времени, наверное, уже много.
Я взглянул на часы:
– Ого, уже половина третьего!
– В лучшем случае до машины доберёмся часам к пяти – резюмирует Александр.
– Ты прав – говорю я и решительно даю понять, что пора возвращаться.
День, с утра солнечный, к этому времени заметно потускнел, солнце надёжно спряталось за кучевыми облаками. Оглядевшись по сторонам и не найдя никакого ориентира, я понял, что мы заблудились. Повёл всех налево, откуда, как мне подумалось, мы и заходили на это чёртово болото, и с надеждой, что мы вновь повстречаем нашего проводника. Прошли, как показалось нам, не меньше километра, но ни исходной тропки, ни парня отыскать не удалось, хотя поминутно, в три глотки, зазывали его. Теперь уже всем стало ясно, что мы окончательно заблудились. В растерянности мы обозревали округу, пока не решили двигаться в направлении небольшого скопления берёзок, маячивших в неопределённой дали. Идти становилось всё трудней, то и дело приходилось перелезать через валежник, ноги то подламывались на крутых кочках, то застревали в вязкой жиже.