Птицы небесные. 1-2 части
Шрифт:
От слабости и тошноты начала кружиться голова. Мы присаживались под пихтами, усталые и запыленные, пытаясь в тени деревьев обрести новые силы. Положение становилось безвыходным. Я предпринял попытку определить направление по рельефу местности. Некоторое время мы брели совершенно диким лесом, не чая найти из него выход. Мне начали попадаться старые, обросшие мхом пни, срезы которых говорили о том, что здесь когда-то давно люди валили деревья. Переходя от пня к следующему пню, мы набрели в диком лесу на небольшом холме на заброшенные развалины бревенчатой избушки.
Помолившись, мы двинулись вниз, постоянно сбиваясь с тропы в лесных зарослях. Попасть на единственный в каньоне мост было так же сложно, как слепому попасть ниткой в иголку. У самого каньона тропа потерялась в известковых скалах. Всюду проходили какие-то звериные тропы, и в то же время никакой старой тропы мы не видели. Нас охватила растерянность. Я не мог угадать, куда нам двигаться дальше.
— Молимся, Андрей, молимся! — призывал я своего друга.
— Молюсь, батюшка! — отозвался он, внимательно оглядывая скалы. — Да вот же тропа, Симон!
Он радостно указал рукой на скрытый проход в скалах, которые издали выглядели сплошной стеной. Тропа резко нырнула вниз, и мы увидели гигантский обломок скалы, заклинившийся между двумя бортами каньона, ширина которого в этом месте составляла примерно 4–5 метров. Это и был тот мост, который показывал мне когда-то Илья. Внизу, в бездне глубиной метров в сорок, клокотала Бзыбь, входя бурунами в нижний Бзыбский каньон.
— Слава Богу, мы нашли мост!
Восторг светился в наших глазах. Дальше тропа вела на перевал реки Пшица и уходила через Кавказский хребет к черкесам.
Отдохнув и вдоволь налюбовавшись грандиозным зрелищем каньона, мы по узенькой тропинке, шатаясь от усталости, выбрались наверх к пасеке нашего знакомого — лесничего Шишина. Обследовав все закрома в пасечном домике, мы не обнаружили там даже хлебной крошки. Похоже, что здесь кто-то останавливался перед нашим приходом. На стенах висели старые восковые рамки, черные от старости. Пришлось есть этот воск с остатками горького меда внутри. Попив чаю с воском, упали на железные кровати и заснули мертвым сном.
Наутро слегка подташнивало при виде восковых рамок, но делать было нечего, другой еды не предвиделось. После чая и горького воска мы стали укладывать рюкзаки. За домиком мне бросилась в глаза недавно прорубленная тропа в зарослях самшита. Заинтересовавшись назначением этой просеки, я проследовал вдоль нее к отвесной скале. По скальному обрыву, сооруженная из жердей, укрепленных на вбитых в стену деревянных клиньях, уходила высоко вверх самодельная лестница. На высоте около пятнадцати метров зияло огромное отверстие внушительной пещеры. На мой крик прибежал Андрей и остановился в изумлении:
— Батюшка, настоящая пещера! Лезем?
Я в раздумье дергал лестничные поручни:
— Непонятно, Андрей, выдержат ли?
Перекладины поскрипывали под руками. Некоторые жерди плохо держались на клиньях,
Чувство сильного голода заставило нас оторваться от молитвы. Холодок пробегал по спине при мысли о спуске вниз. Жерди скрипели и шатались, поднявшийся ветер осыпал нас сухой пылью. На дрожащих ногах мы вернулись на пасеку и принялись готовить чай.
— Говорят, поблизости есть другие пещеры, где жили монахи. Неужели эти люди, которые копали шурфы в пещере, добрались и туда? — в раздумье сказал я.
— Не хотелось бы… — согласился Андрей. — Но если там еще одна такая лестница, то я не полезу… — добавил он, качая головой.
Напившись чаю и пожевав горький воск, мы двинулись на Псху. По пути разразился такой ливень, что по телу побежали струи воды, несмотря на штормовки и рюкзаки. Из последних сил мы добрели до дома Василия Николаевича, где у горячей печи обсушились и согрелись. Сильно похолодало. Из-за ливней группа абхазов, торговцев лошадьми, не смогла выехать из Псху, и гости, вместе с лесничим, пришли в дом к пасечнику. От Шишина мы узнали, что в село приезжали сухумские археологи и искали какой-то клад в пещере на Пшице. Но кроме каменных наконечников для стрел они ничего не нашли.
— Про монахов и про их пещеры я не сказал, не переживайте, батюшка! — заверил меня егерь. — Если хотите, то мой сын отведет вас туда. Он сейчас в городе, приедет через неделю!
Подумав, я согласился.
— Спасибо, Василий! Я постараюсь прийти в село к его приезду.
Валерий, узнав о нашем походе по карстовому горному кряжу, предостерегающе заметил:
— Там совершенно дикие места, и без ружья в тех горах бродить опасно. Из наших никто туда не ходит. Попадете кому-нибудь на мушку ненароком… Может, вам, на всякий случай, подарить карабин?
Прежде чем я успел ответить, Андрей быстро вышел вперед:
— Мне подари карабин, Валера! Я батюшку буду охранять!
Милиционер ушел и вернулся с винтовкой.
— Вот это да! — с восхищением воскликнул мой друг, взяв ее в руки и приняв позу профессионального стрелка, но Валерий отобрал у него карабин:
— Нет, друг, сразу видно, что тебя положат на месте еще прежде, чем ты прицелишься!
Андрей издал глубокий вздох разочарования.
С моим любителем оружия мы условились не рассказывать никому о найденной штольне и «воровской» тропе. Увидев, что для гостей во дворе накрывают столы, я ушел в комнату, затворив за собой дверь. Но уже через полчаса я услышал удивленные голоса гостей, подливающих Андрею чачу, и его громкие восклицания: «серебряный рудник!», «воровская тропа!», «каменный мост!», прерываемые возгласами абхазов: