Птицы русского фольклора
Шрифт:
Через несколько минут он вышел в сени вместе с женой. Узнав кожевника, Лия испуганно сказала:
— Боже, какой гость у нас!.. Чего же вы мокнете под дождем, пан Лейбуш, почему не заходите в дом? Или вам не к лицу заходить к простым людям? Может, чаю хотите? Поставлю самоварчик… Правда, не высоцкий чай у нас, а морковный, с сахарином… Вы, конечно, не привыкли к сахарину, но чем богаты, тем и рады…
— Отстань, прошу тебя!.. — проворчал ночной гость, даже не взглянув на словоохотливую женщину. — Нужны мне теперь твои самовары!.. Тут
— Я не понимаю, почему вам так не нравится мой самовар! Что он, краденый? Хацкель купил его в Умани на честно заработанные деньги… Он ведь не кожевник… С интендантством, слава богу, дела не имел…
— Да отвяжись ты от меня! — огрызнулся Лейбуш. — Не видишь, спешим, а ты со своими дурацкими разговорами… Хацкель заработает сегодня у меня столько, сколько за год не заработает…
— Понимаю… — не успокаивалась она. — Но объясните мне, вы ведь человек коммерческий, к чему, в самом деле, такая спешка? В дождь, в такую темень?.. Потерпите, уже завтра поедете…
— Здрасьте вам пожалуйста! Только ее и ждали с ее советами!.. Иди ложись спать: не бабьего ума это дело, Бейля…
— Это что еще за «Бейля»? — обиженно сказала женщина. — Меня вот уже сколько лет Лией зовут, а тут — Бейля…
— Ладно… Пускай Лия… Хоть царицей Эсфирью называйся, только не морочь мне голову. Иди спать, Хана…
— Опять… Хана!.. Я вам сто раз говорила: Лия, Лия, Лия… Вот человек! У вас, видно, все в голове перепуталось. Но это, как я понимаю, с перепугу… Или, может быть, так зовут ваших полюбовниц?.. Но это не мое дело… Скажите только, куда вы собрались бежать?
— Пристала, как пиявка! — сокрушался Бараш. — Ну что я могу тебе сказать?.. Не зря говорят: волос длинен, а ум короток… Сынок мой и дочурки хотят уехать за границу… Едут на курорты… лечиться… Плохо себя чувствуют, поняла?
— Поняла… Но мне кажется, что туда едут летом, когда виноград поспевает… А теперь к зиме идет… — Подумав немного, Лия спросила: — И вы с супругой тоже хотите за границу? Что, разве тоже заболели? Или там уже идет война и интендантство срочно требует вас туда?..
— Вот напасть на мою голову! — уже не на шутку рассвирепел Бараш. — Все нужно знать этой болтливой бабе! Какое тебе дело? Я плачу наличными за поездку… Ты уже запряг лошадей, Хацкель? Что ты возишься, будто на тот свет собираешься?..
— Ведь вы видите, что я запрягаю! — сердито бросил балагула и неприлично выругался. — Убей меня гром, не пойму, как можно ехать в такое время… Опасно ведь…
— С кем же прикажешь мне ехать, с лоевским раввином, что ли? — перебил его Бараш. — Давай быстрее!..
— Может, вы упросили бы Шмаю-разбойника? — вдруг оживилась Лия. — Без работы сидит, хочет заработать на хлеб. С ним вам веселее будет ехать… У него, может, и винтовка где-то завалялась… С ним не так страшно будет…
— Знаете, пан Лейбуш, что я вам скажу? — отозвался из конюшни балагула. — Вы будете смеяться, но я вам скажу, что она у меня умница, честное
— Нанимай кого хочешь, Хацкель, только скорее! Заплачу втридорога, только быстрее вывезите меня с моим семейством отсюда. Не могу здесь больше быть, задыхаюсь…
Вокруг стояла кромешная тьма. Дождь все усиливался. Когда они подъехали к дому кровельщика, Хацкель осторожно постучал кнутовищем в дверь. На пороге появился Шмая. Он удивленно посмотрел на нежданных гостей, не понимая, зачем они его разбудили посреди ночи. Выслушав Хацкеля, Шмая с усмешкой взглянул на шкуродера и сказал неторопливо:
— Стало быть, я так понял, что надо вас срочно отвезти к границе? И вы мне хорошо за это заплатите? Так вот, скажите мне, пан Лейбуш, когда вы крутились около интендантства и набивали карманы золотом, наживались на слезах и от жиру бесились, вы тогда тоже приезжали будить людей посреди ночи и смотреть на них такими умоляющими глазами?
— Ты что ж, опять принимаешься за свои солдатские штучки, Шмая-разбойник? — остановил его Лейбуш.
— Помолчи! — оборвал его Шмая. — Ты уже забыл, как я вернулся с фронта, раненый, больной, несчастный, голодный, и жена моя пошла к тебе одолжить несколько керенок на хлеб, а ты ее выгнал? Мать моя у вас кухаркой много лет работала, здоровье свое потеряла, а когда свалилась, ты ее выбросил на улицу… Даже фельдшера прислать не подумал! А теперь пришел ко мне просить, чтобы я твою продажную шкуру спасал? Совести у тебя нет!
— Ах, вот как! — дрожа от злости, закричал Бараш. — Ты тоже политикой занимаешься? Тьфу, провались! Весь мир теперь с ума спятил… Одни поедем, Хацкель, дорогой мой! Нужен он нам, этот разбойник, как пятое колесо… Баба с воза — кобыле легче. Айда, поехали!..
Хацкель засунул кнут за пояс, посмотрел на черное небо, на далекие обагренные заревом тучи и отрубил, не глядя на пассажира:
— Никуда я не поеду!.. В такое время ездят только грабители, бандиты или сумасшедшие…
— Боже мой! Они хотят меня погубить! Да ты хоть домой меня отвези. Не видишь, что ли, сердце у меня вот-вот разорвется… Черт понес меня к этому разбойнику, и он всю поездку расстроил… Всегда он воду мутит, чтоб ему добра не было!
— Не ожидал я, пан Лейбуш, от вас такого свинства! — возмутился балагула. — За что вы проклинаете хорошего человека?.. Еще одно плохое слово о нем скажете, и я за себя не ручаюсь! Вы подметки его не стоите!..
— Тише, босяк! Что я такого сказал? Нежно вы все воспитаны, слова вам уже нельзя сказать… Загордились!.. Думаете, что ухватили бога за бороду… Не будет по-вашему! Никогда не будет!
— Поговорите еще немного, пан Лейбуш, и вы у меня пешком домой пойдете… Со мной не шутите… Ну ладно, знайте мою доброту. Полезайте скорее в мой экипаж, я вас домой доставлю… — небрежно бросил Хацкель и сел на облучок.