Птицы
Шрифт:
В вагоне было несколько пассажиров, и все они являлись обладателями белой кожи, длинных носов, черных глаз и ртов, напоминающих трещины. Они были одеты в костюмы и цилиндры, на головах дам длинными острыми булавками крепились шляпки. И все эти существа совершенно не обращали внимания ни на Финча, ни на мадам Клару. Кто-то читал газету, кто-то о чем-то беззаботно сплетничал с соседом, а кто-то и вовсе, казалось, спал под мерное, едва ощутимое покачивание вагончика.
Финч заставил себя не пугаться и не выглядеть странным, ведь его, чего
Мальчик опустился рядом.
Сиденья здесь располагались вдоль бортов и глядели друг на друга, а не в сторону движения, как в обычном трамвае.
Напротив Финча сидела девочка. Он понял, что это девочка, по тому, что существо было меньше прочих и в клетчатом платье. Эта девочка сверлила его немигающими черными глазами, трещина рта искажалась в гримасе. Финчу стало еще больше не по себе.
– Что ей нужно? – шепотом спросил он у мадам Клары.
Та поглядела на девочку, потом на Финча.
– Видимо, ты ей понравился, – с ноткой коварства в голосе сказала няня. – Посмотри, как она тебе мило улыбается.
Финч бросил взгляд на девочку и вздрогнул: в трещине рта показались острые треугольные зубки.
– Ничего не мило, – пробубнил он. – И вообще я хочу знать, что это за… за…
Няня прервала его:
– Я бы на твоем месте не называла их «что». Некоторые из них весьма обидчивы, а свои обиды помнят десятилетиями.
– Хорошо, – не стал спорить Финч. – Но кто они такие?
– Жители города, – просто ответила няня. – Такие же, как я и ты.
Ну вот, она снова скрытничала. Сперва он пытался с этим мириться, будучи благодарным ей за то, что она вообще взяла его с собой. Но теперь, после всего произошедшего, ему требовались хоть какие-то ответы. И «хоть какие-то» означало «только правдивые». Слишком много вопросов накопилось в его голове. Она была готова расколоться, как жареный каштан на печной решетке.
– Нет. Не такие же, – Финч оскорбленно надулся. – Было глупо брать меня с собой и ничего не рассказывать.
– Ты хочешь сказать, что я глупая? – подняла бровь мадам Клара.
Финч мгновенно понял, что именно ляпнул, и испугался.
– Нет! Что вы! – попытался он оправдаться. – Я просто хотел сказать, что это странно.
Мадам Клара глядела на него, как на крошечное недальновидное насекомое, которое само усердно заползает к ней под каблук. Кажется, сейчас она была готова его раздавить, а потом и вовсе съесть.
– Кхм… – няня то ли усмехнулась, то ли выразила таким образом сомнение. – Ты прав. Это странно. И даже жестоко с моей стороны. Пытка любопытством немного не в моем вкусе. Так что тебя интересует?
Финч не верил своим ушам. Она все расскажет? И даже не станет отпираться и скрытничать?! На всякий случай он решил не радоваться
– Что это за существа? – спросил он для начала.
– Это не-птицы, – последовал странный ответ.
– Да, я вижу, что это не птицы.
– Нет, они и есть не-птицы, – пояснила мадам Клара. – Они так зовутся.
– А почему?
– А почему ты зовешься «мальчиком»?
– Не знаю, – Финч задумался – действительно, почему? – Я не сильно похож на девочку.
– И не поспоришь. Девочки намного сообразительнее.
Финч был слишком взволнован, чтобы обижаться. К тому же он считал, что мадам Клара права: девочки сообразительнее. Но при этом злее.
Из вещателя у рубки раздался хриплый голос: «Станция “Задутая Свеча”».
Финч выглянул в иллюминатор и обнаружил, что они подлетают к старому неработающему маяку на границе Горри и Гротвей. Это была высокая башня из серого кирпича, торчавшая над тесно застроенными кварталами кривым зубом.
Подвесной трамвай не стал опускаться к земле. Он двигался прямиком к панорамному окну метеорологической рубки. Вскоре вагон остановился у смотровой площадки. Двери открылись, и в трамвай вошло престарелое существо… не-птица. Оно было сгорблено, опиралось на клюку и носило шаль. На его огромном сморщенном носу сидели круглые очки.
– Почему никто не проверяет билеты? – спросил мальчик скорее себя, чем няню.
– Их здесь нет, – тем не менее ответила та. – Проезд бесплатный.
– Как это? – Финч привык, что ничего не бывает бесплатно. Отсутствие билетов его поразило намного больше, чем подвесная трамвайная дорога, о которой он никогда не знал, и даже чем жуткие носатые монстры, одетые в костюмы и занимающиеся своими рутинными делами, будто так и надо, словно им позволяется быть нормальными и… обычными.
Прозвучало оповещение: «Следующая станция – “Чужое Безмолвие”», и трамвайчик двинулся дальше.
«И названия станций у них странные», – подумал Финч.
– Их не волнует, что с ними едут люди? – спросил он, пытаясь выискать среди пассажиров хотя бы один подозрительный или угрожающий взгляд. Но всем было слишком все равно. Если не считать зубастую девочку. Страх чуть отступил, и Финч понял, что она и правда ему улыбается…
– Ну, думаю, они полагают, – ответила мадам Клара, – что ты тоже маленькая не-птица, с какой-то целью принявшая облик человека.
Финч не знал, как ему на это реагировать. С одной стороны, ему очень хотелось обладать способностью принимать другой облик и временами прекращать быть Финчем. Но с другой… если бы его мнением интересовались, он предпочел бы превращаться во что-нибудь менее… уродливое и отталкивающее, чем не-птица.
– А куда они все едут? – спросил он.
– По своим делам, – ответила мадам Клара. – Не только же у мистера Финча из двенадцатой квартиры бывают дела, верно?
– А откуда они здесь взялись?