ПТСР. Руководство по проработке психологических травм

Андерсон Фрэнк

Как терапевт я считаю, что мы работаем в первую очередь с разумом, именно разум способен влиять на мозг и изменять его. Имейте в виду, что когда мы просим клиентов сосредоточиться на своем сердце или слышим, как они описывают трепетное чувство, которое тревожная часть создает в желудке – это результат работы их ПФК. Разум способен сдвигать или менять состояния, и это основа КПТ. Мы просим часть отступить и отделиться или перейти из одного состояния (или части) в другое. Воображение тоже присутствует в сознании и признано мощным агентом, способствующим нейропластичности (Doidge, 2007).

Норман Дойдж и его соавторы первыми помогли нам понять, что мозг может меняться благодаря

нейропластичности. Когда я поступил в медицинскую школу в середине 1980-х, эта информация еще не была доступна. Каждый раз, когда мы получаем какой-то опыт, нейроны в мозгу активируются, и этот импульс укрепляет и выращивает новые нейронные синапсы (Дойдж, 2007). Мы также способны выращивать новые нервные клетки посредством процесса, известного как нейрогенез. Когда нервная система работает плавно и гармонично, Дэн Сигел называет это нейронной интеграцией. Он утверждает, что это основа здоровой саморегуляции (Siegel, 2017). Мне нравится называть это психическим здоровьем.

Если разум связан с функцией, то мозг – это про структуру. В отличие от воображения и разума, мозг состоит из нервных клеток, дендритов (отростков нервных клеток), синапсов (пространства между нервными клетками) и нейротрансмиттеров (химических веществ, помогающих нервным клеткам общаться друг с другом). Важно помнить, что нервная система расположена не только в мозге, но и по всему телу.

Только мозг насчитывает более 85 миллиардов нейронов, 100 триллионов синапсов и 100 химических нейротрансмиттеров. Психиатрические препараты в первую очередь воздействуют на пять из этих химических нейротрансмиттеров: дофамин, норадреналин, серотонин, глутамат и гамма-аминомасляную кислоту (ГАМК).

Нейроны, сети, части

Мы знаем, что ряд нейронов объединяется, образуя так называемую нейронную сеть. Нейронные сети взаимодействуют друг с другом по всему мозгу, порождая мысли, чувства, физические ощущения и сложные действия.

Одной из конкретных актуальных для клиентов с травмой сетей является вертикальная сеть, или сеть «сверху вниз/снизу вверх», как некоторые ее называют. Эта сеть принимает входные данные от тела и передает их в мозг, где интегрирует эмоциональную, когнитивную и физическую информацию. Затем информация поступает в ПФК, которая интегрирует и обрабатывает информацию, прежде чем определить соответствующий ответ. Затем эта информация возвращается в тело. Это и есть схема вертикальной сети. Мы вернемся к ней, когда будем обсуждать нейробиологию посттравматического стрессового расстройства.

Схема № 3

Травмирующие сети могут быть мощными и действенными, обладая очень сильными взглядами, восприятиями и эмоциями. Луи Козолино полагает, что подавляющее большинство входящих в кору данных поступает из того, что уже находится внутри нашего мозга. Мы ищем примеры, подтверждающие наши ранее существовавшие убеждения, которые в первую очередь вызваны страхом опасности (Cozolino, 2010). Это полностью соответствует моему опыту работы с клиентами, пережившими травму и интерпретирующими происходящее в настоящем через призму своего прошлого. В отличие от «видения вещей через розовые очки», это больше похоже на «видение мира через очки цвета травмы».

Как упоминалось ранее, терапевтам полезно определить и подтвердить данное травматическое искажение, что увеличивает вероятность его смягчения. Когда я разговариваю с клиентами, связанными

с прошлым опытом, я часто использую следующую фразу Брене Браун: «Какую историю вы рассказываете себе прямо сейчас?» Это не стыдный способ спросить о восприятии прошлого их частями, которое в настоящее время проецируется на нынешнюю ситуацию. Эти истории или внутренние убеждения и чувства сильны, живучи и непреодолимы и оказывают огромное влияние на наших клиентов и их часто искаженный взгляд на мир.

Несколько лет назад я ощутил на себе такую силу искажений своих молодых частей и оказываемое ими влияние на мою нынешнюю жизнь. В то время мой тесть был болен, и моя жена спросила, может ли она навестить его, чтобы провести с ним немного времени один на один. Мне это определенно показалось разумной просьбой, поэтому я ответил: «Конечно». Пока она отсутствовала, я узнал, что поездка превратилась в воссоединение мини-семьи. Я начал испытывать, как говорится, эффект FOMO [7] .

7

^{Страх что-то пропустить}

С течением времени я также начал осознавать свои младшие части и их чувство одиночества, покинутости и все более отчаянного стремления к общению. В то же время я осознавал, что часть меня злится, и это усиливается. Я начал дистанцироваться от своего партнера, чтобы защитить свои молодые части от чувства еще большего стресса и одиночества. Было совершенно странно иметь возможность смотреть на сегодняшний день, а также чувствовать себя одновременно злым, обиженным и покинутым в связи с моим прошлым. Я уверен, что мне повезло иметь достаточно самоэнергии, чтобы стать свидетелем того, как все это разворачивается внутри меня. Это было для меня новым опытом.

Я осознал, что моя сердитая часть была вынуждена отсоединиться от жены и понял, как эта сердитая часть пыталась помочь мне в молодости. Я ясно видел, как эта сердитая часть усугубляла проблему. Чем злее она становилась, тем больше это отдаляло меня от возлюбленной; следовательно, моя младшая часть чувствовала себя более одинокой и заброшенной.

Мое «Я» взяло на себя ответственность и смогло связаться с женой и быть уязвимым перед ней. Я обратился за помощью к Мишель, и получил в ответ любовь и заботу. Возможность пережить все эти эмоции и испытать чувства как прошлые, так и настоящие позволила мне впоследствии исцелить мою молодую травму привязанности в ходе собственной терапии, которая оказала чрезвычайно положительное влияние на мою жизнь.

Возможность испытать отчаяние раненой части и упорство защитной части и одновременно наблюдать, как они непреднамеренно усугубляют проблему, была для меня чрезвычайно ценна в личном и профессиональном плане. У меня появился новый уровень понимания силы травматического искажения и фразы КПТ: «Защитники притягивают к себе то, что защищают». Я испытал это на собственном опыте, и теперь я могу более полно общаться со своими клиентами, потому что достиг нового уровня понимания.

Защитные части могут быть разной интенсивности и роли. Их всех объединяет желание и намерение сдерживать боль ради самосохранения. Я предполагаю, что части живут в разуме и используют нейронные сети мозга для самовыражения. Кроме того, я считаю, что защитные части используют неинтегрированные или нерегулируемые нейронные сети мозга для самовыражения. Части, которые не участвуют в защите или не несут никаких травм, используют для самовыражения интегрированные нейронные сети мозга.