Пуаро ведет следствие
Шрифт:
В отель зашли двое мужчин, один — в форме, другой — в штатском. Они поговорили с посыльным, и тот проводил их наверх. Через пару минут этот же посыльный спустился по лестнице и подошел к нам.
— Мистер Опальзен убедительно просит вас подняться к нему.
Пуаро резко вскочил на ноги. Без сомнения, его ожидания оправдались. Я поспешно последовал за ним. Апартаменты Опальзенов находились на втором этаже. Посыльный постучал в дверь и отступил назад. Мы вошли. Перед нашим взором предстала странная картина. Миссис Опальзен, раскинувшись в большом кресле, горько плакала. Выглядело это несколько комично:
Миссис Опальзен с удивительной для ее комплекции быстротой вскочила с кресла и бросилась к нему:
— Слава Богу! Он может говорить что угодно, но я верю в свою счастливую звезду. Не случайно судьба распорядилась так, что мы встретились с вами именно сегодня вечером. Если вы не сможете вернуть мне мой жемчуг, то этого не сможет сделать никто!
— Прошу вас, мадам, успокойтесь. — Пуаро погладил ее по руке. — Так все и будет. Эркюль Пуаро поможет вам!
Мистер Опальзен повернулся к полицейскому инспектору:
— Вы не возражаете, если я привлеку к делу… э-э-э… этого господина?
— Нет, не возражаю, сэр, — ответил тот вежливо, но совершенно безучастно. — Наверное, вашей супруге уже стало легче и она в состоянии рассказать нам все подробно?
Миссис Опальзен беспомощно посмотрела на Пуаро. Он проводил ее к креслу.
— Садитесь, мадам, и спокойно расскажите, как вы обнаружили пропажу.
Миссис Опальзен плавным жестом смахнула с глаз слезинки.
— После обеда я поднялась к себе, чтобы взять жемчужное колье, которое обещала показать мистеру Пуаро.
Горничная, как обычно, вместе с Селестиной, находились в комнате…
— Прошу прощения, мадам, но что вы имели в виду, говоря «как обычно»?
— Я распорядилась, чтобы никто не входил в эту комнату без сопровождения Селестины. Каждое утро горничная производит уборку только в ее присутствии, а после обеда приходит снова, чтобы приготовить постели ко сну. В остальное время в этом помещении она не появляется.
— Как я уже сказала, — продолжала миссис Опальзен, — я поднялась наверх, выдвинула ящичек, — она показала на правый верхний ящик туалетного столика, — и достала футляр с драгоценностями. Все было на своих местах, исчез только жемчуг!
Инспектор делал торопливые записи.
— Когда вы видели жемчуг в последний раз? — спросил он.
— Перед тем как спуститься к обеду.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно. Я долго не могла определиться, что мне надеть, в конце концов решила надеть смарагды, [43] а колье положила обратно в футляр.
— Кто закрывал футляр?
— Сама. Цепочку с ключом я ношу на шее. — С этими словами она подняла ключик высоко вверх.
Инспектор посмотрел на него и пожал плечами.
43
Смарагды (греч.) —
— Значит, у похитителя был второй ключ. Сделать его несложно, замок-то совсем простой. Что вы делали после того, как положили колье в футляр?
— Поставила его туда, где он всегда стоял, в верхний ящик.
— Его тоже закрыли на ключ?
— Нет, он всегда остается незапертым. Ведь моя камеристка не выходит из комнаты, пока я не вернусь.
Лицо инспектора стало серьезным.
— Значит, когда вы пошли обедать, драгоценности еще были здесь. А камеристка с того момента комнаты не покидала?
Тут Селестина, поняв весь ужас своего положения, неожиданно вскрикнула, вцепилась в Пуаро и осыпала его потоком бессвязных фраз на французском языке.
— Что за гнусные намеки! Они подозревают, что я обокрала мадам! Все знают, что полицейские невыносимо глупы! Но вы, мосье, как француз…
— Бельгиец, — поправил ее Пуаро, на что Селестина не обратила ни малейшего внимания.
— Мосье не должен оставаться безучастным, когда на нее возводят такую чудовищную напраслину. Почему никто не обращает внимания на горничную? Почему она должна страдать из-за этой нахальной краснощекой девчонки, без сомнения, прирожденной воровки. Она с самого начала знала, что это непорядочная особа! Она все время наблюдала за ней. Почему эти идиоты из полиции не обыскали воровку! Она нисколько не удивится, если жемчуг мадам будет найден у этой дрянной девчонки!
Несмотря на то, что этот поток слов произносился на беглом и виртуознейшем французском, горничная постепенно поняла, о чем идет речь, — Селестина сопровождала ее еще и порывистыми жестами. Кровь ударила ей в голову.
— Если эта заграничная штучка утверждает, что я взяла бусы, так это вранье! — резко воскликнула она. — Я их вообще ни разу не видела!
— Обыщите ее! — визжала француженка. — Вы увидите, что они у нее!
— Лгунья! — завопила горничная и бросилась на нее. — Ты сама их украла, а хочешь все свалить на меня. Я была в комнате только три минуты, прежде чем вошла госпожа, ты же сидела здесь все время, как кошка у мышиной норки.
Инспектор вопросительно посмотрел на Селестину.
— Это верно? Вы вообще не выходили из комнаты?
— Вообще-то я не оставляла ее одну, — с неохотой призналась Селестина, — но дважды мне пришлось сходить в свою комнату: один раз, чтобы принести нитки, в другой — ножницы. Она могла этим воспользоваться.
— Ты отсутствовала не более минуты, — сердито вставила девушка. — Только выходила и сразу же возвращалась обратно. Буду только рада, если полиция обыщет меня. Мне нечего бояться!
В это время в дверь постучали. Инспектор распахнул ее, и его лицо посветлело.
— Превосходно! — воскликнул он. — Я вызывал нашу сотрудницу для проведения обыска. Вот знакомьтесь. Вам, наверное, лучше пройти в другую комнату.
Горничная последовала туда с гордо поднятой головой. Служащая полиции направилась за ней.
Француженка опустилась на стул и зарыдала. Пуаро осматривался вокруг, я же пытался набросать по возможности точный чертеж комнаты.
— Куда ведет эта дверь? — спросил Пуаро, кивая в сторону двери у окна.