Публичное одиночество
Шрифт:
Это естественно, когда внимание привлекает такой выдающийся коллектив. Ну и плюс к тому – наши добрые товарищеские отношения с Виктором Гавриловичем Захарченко…
Учитывая, что предстоит такое серьезное мероприятие, как концерт Кубанского казачьего хора в Кремлевском зале в Москве, Виктор Гаврилович попросил моего товарищеского совета. Это мероприятие протокольное, ограниченное во времени. И не забывайте, что есть сцена, на которой идет концерт, а есть миллионы зрителей, и очень часто бывает, что на сцене концерт прошел блистательно, а
Все-таки этот концерт, прежде всего, представление Кубани, казачьего духа. Это очень важно сегодня, когда образ казачества развенчивается благодаря ряженым. Лампасы и нагайка – это еще не казак.
Казак – это дух!
Казаком можно быть и без всякой атрибутики. Мой прадед Василий Иванович Суриков сам был казаком, только сибирским, яицким. Мой дядька, Петр Петрович Глебов, играл Мелихова в «Тихом Доне». Собственно, и сами Глебовы тоже из казачьего рода… Во мне сидит это казачество, я это люблю. Тут все замешено на внутренних, корневых вещах, которые трудно объяснить.
Я бы никогда не решился поучаствовать, как я сегодня участвую в работе Кубанского казачьего хора, в постановке оперы или циркового представления. Каждый должен заниматься своим делом, и, видит бог, я не вмешивался в профессиональные дела хора. Я просто делился опытом. И с наслаждением слушал песни хора – потому что это был просто двухдневный концерт для меня одного.
А достоин ли Кубанский казачий хор выступать на такой сцене, как кремлевская?
Есть множество сцен, которые недостойны принять такой хор!
Выступать в Кремлевском дворце хор достоин, безусловно! Это очень профессиональный коллектив, очень духовный.
И вообще… казаки всегда себя чувствовали как равные: и в станице, и в столице. Казак не может быть провинциалом – он всегда остается казаком. Казак всегда находил свое место, потому свой мир, свой быт он возил с собой.
А что касается Кремлевского зала… Главная сцена страны за последние годы видела много такого, чего бы ей и не надо было видеть.
Мне было очень просто работать с коллективом хора, потому что не было наигранного (или ненаигранного) благоговения. Обстановка была профессиональной и поэтому нормальной. (XII, 9)
КАЗИНО
(2006)
Вопрос: Вы игрок? В Монте-Карло, скажем, не ездили? Я боюсь казино.
Я попадаю туда не очень часто, и заканчивается это, как правило, неприятным ощущением банкротства. (I, 124)
КАЙДАНОВСКИЙ АЛЕКСАНДР
(2004)
Кайдановский – человек с образованием дореволюционного университета, абсолютно не похож на артиста. В его благородном аскетизме и хроническом одиночестве было что-то
Кайдановского тогда <в пору съемок «Свой среди чужих, чужой среди своих»> не знал никто. Он также закончил «Щуку». Успел отслужить в армии в кавалерийском полку и сняться в нескольких картинах в небольших эпизодических ролях. Именно после нашего фильма начнется его восхождение, его актерский взлет. Правда, на какое-то время за Кайдановским после роли поручика Лемке закрепилось амплуа «белого офицера». «Я сыграл сто восемь офицеров», – скажет он потом в одном из своих интервью.
Но потом будет работа с Абдрашитовым, Соловьевым, Ароновичем…
И будет «Сталкер» Тарковского. (II, 44)
КАК ЖИТЬ? ЗАЧЕМ ЖИТЬ?
(1994)
Надо не бежать на референдумы, не скандировать, стоя под флагами, а осознать, каким образом жить каждому из нас и всем вместе…
Как жить?
Надо дело делать! Надо понять – кто мы!
Для этого нужно оглянуться назад. Оглянуться и посмотреть: как раньше все было обустроено. Какой была национальная идея, без которой ни одно общество, ни одно государство, тем более Россия, жить не может.
Что мы строим? Куда мы идем?
Капитализм, социализм с человеческим лицом, правовое государство? Что такое правовое государство? Кто нам это объяснит?
Каждый понимает по-своему. Каждый приходит со своей конституцией. А все это, вместе взятое, лишает людей воли жить…
Сейчас необходимо сделать так: никого не слушать, спокойно осмотреться и попытаться осознать малую родину, в которой ты живешь, неотъемлемой частью Большой Родины, которой ты служишь… (XI, 1)
(1999)
Сегодня люди задают вопрос: как жить? Себе, друг другу…
Но не понимают одной важной вещи: никогда не найдем ответа, если первым не поставим вопрос: зачем мы живем?
Большевики это очень правильно поняли и воспользовались этим.
Мое поколение помнит, как в школе задавался вопрос: «Зачем вы живете?» И ответ: «Чтобы построить коммунизм». А все остальное у нас уже есть: и лучшее мороженое, и армия, и балет…
Мы знали – зачем живем.
Другой разговор, что цель была ложной. Нам заменили все цели. Разве то, как строился социализм, не было религией? Павка Корчагин, героизм строительства новостроек, ГЭС и т. д., и т. п.
Нам заменили одно другим.
Исконное желание верить – это необходимость для русского человека… (VII, 1)
(2001)
Как бы объяснить, чтобы меня, наконец, поняли и поверили?
Грибоедов сказал, что есть жизнь внутренняя, которая намного более серьезна и интересна, чем жизнь внешняя.