Публичный удар

Уильямс Роберт Муур

— Я хочу говорить с Шедом Брисби! — заорал во весь голос Молок.

Брисби вышел из толпы. Выглядел он гораздо выше, чем на семь футов и, клянусь, у него стало гораздо больше шести глаз. Толпа тут же притихла. Наступила мертвая тишина, все венериане, только что жаждавшие крови землян, разом застыли.

— Я буду танцевать с тобой... за право... держать наш корабль... на вашей земле для танцев... пока мы не отремонтируем его, — внятно и раздельно сказал Молок.

— Что за дурак! — тихонько воскликнул Уилкерсон. —

Только непроходимый кретин...

— Ты будешь танцевать со мной? — рев Брисби, вероятно, был слышен на много миль вокруг.

Сама эта мысль поразила его, потому что это был прямой вызов, и еще потому, что он был абсолютно уверен, что он сам или любой другой венерианин может превзойти в танце любого землянина, когда-либо ступившего на Скрытую Планету.

— Я согласен! — взревел Шед Брисби. — Приготовьте меня для танца!

Его завывающий голос эхом вернулся из джунглей.

Молок вернулся на корабль.

— Ты не можешь этого сделать! — заорал Уилкерсон. — Эти танцы — просто соревнование выносливости. Тот бабуин Брисби всю жизнь только и делает, что танцует. Он может протанцевать хоть всю следующую неделю...

— Я остановил их на какое-то время, — ответил Молок. — Пойди опять в рубку и убеди этого проклятого Купера отправить нам помощь. Только и нужно сделать, это пролететь над нами пониже, и эти бабуины убегут в джунгли или в болото — куда уж захотят. Скажи ему это.

— Я-то скажу, — мрачно отозвался Уилкерсон. — Вопрос в том, сделает ли он то, что скажу я.

Молок поглядел на Риту.

— Милая, я хочу, чтобы ты включила все камеры и записала наш танец. Я хочу хотя бы сохранить его для потомства.

Рита выглядела потрясенной и испуганной, но она была сильная девушка.

— Я все сделаю, — прошептала она и направилась в наблюдательную башенку на вершине корабля, где были установлены кинокамеры.

Затем Молок повернулся ко мне.

— Для тебя, Сэм, у меня тоже есть маленькое задание, — сказал он и достал из кармана свой игольный пистолет. — Мне придется танцевать против этого шестиглазого бабуина. Когда танец наберет силу, и все будут захвачены им, я хочу, чтобы ты выстрелил иглами ему в задницу.

— Но... — прошептал я.

— Все правильно, — сказал Молок. — Это не убьет его, но несколько игл весьма его замедлят.

Я с ужасом поглядел на пистолет.

— Но это же значит, что мне придется пойти туда, ко всем тем венерианам!

Вероятно, это было не самым героическим поступком, но я даже не подумал об этом. И вообще, я как-то не чувствовал себя героем.

— Ну, да, — кивнул Молок.

— Но...

— Там буду я, — перебил он меня. — Я буду там танцевать. Все, что тебе нужно делать, это сидеть там на корточках и ждать подходящего момента.

— Хорошо, — сказал я.

Это слово потребовало от

меня отчаянных усилий, но я произнес его.

Мы вышли вдвоем...

ВЕНЕРИАНЕ УЖЕ расчистили круг ярдов пятьдесят в диаметре. И встали на границе этого круга, точно голодные собаки, жаждущие крови, только что зубами не лязгали. Шед Брисби, совершенно нагой, с весельем во всех своих шести гляделках, преумножившийся на все десять футов росту и явно готовый протанцевать хоть весь месяц, усмехаясь, поджидал своего противника. По мнению Брисби, Молок был агнцем, идущим на заклание.

В общем-то, мы с Шедом Брисби сошлись во мнениях — и об агнце, и о заклании.

Я сел на корточки на краю круга и попытался затеряться среди ног возвышающихся надо мной венериан.

Вы когда-нибудь видели, как танцует венерианин? Если нет, то пропустили одну из самых странных достопримечательностей в Солнечной системе. Они кружатся в темпе вальса, точно по учебникам балетного искусства, потом начинают скакать, как на деревенских танцульках, потом могут совершать головокружительные прыжки, ходить на руках и на пузе. Они делают такое, во что не поверит ни один человек, пока сам не увидит.

И вот такой грузный и тяжелый, Шед Брисби начал танец с трех быстрых задних переворотов через голову в прыжках.

Отдам Молоку должное, он тоже творил такое, на что, как я думал, и не был способен, даже по сравнению с Брисби. Но через тридцать минут он стал задыхаться. Идя в танце по кругу, он увидел стоящего в люке Уилкерсона, и завопил:

— Есть новости... от этого проклятого Купера?

— Служащие отыскали его... в баре! — прокричал в ответ Уилкерсон. — Купер сказал, что лучшим выходом будет для тебя победить в танце этого...

— Грязная собака! — прервал его Молок.

Пройдя еще круг, изгибаясь и махая руками в подражании сложным приемам Брисби, Молок шепнул мне:

— Стреляй же...

Держа маленький пистолетик так, что его не было видно, я подождал, пока венерианин повернется ко мне спиной, и нажал спусковой крючок. Пружина мягко щелкнула. Я уловил блеск иглы, когда она воткнулась точнехонько в зад Брисби.

Он продолжал танцевать, словно ничего не произошло.

Пройдя еще круг, Молок шепнул:

— Давай еще раз...

Я уже нацелился и хотел нажать курок, когда мне показалось, что небо рухнуло мне на голову. Это стоящий надо мной венерианин ручищей, больше похожей на окорок, треснул меня по затылку.

— Никаких грязных приемчиков! — прорычал он прямо мне в ухо.

Из моей руки резко выдернули пистолет. Я поднял глаза и увидел целых двадцать четыре глаза, уставившихся на меня в опасной близости, и каждый из них блестел по-своему. Мне дали понять, что если я вздумаю продолжать, то мною накормят ближайшего аллигатора.