Публицистика 1987 - 2003 годов
Шрифт:
Встретив упорную оборону на Обояньском направлении Манштейн нацеливает танки Гота (48-й ТК и 2-й ТК СС) в обход Обояни с востока через поселок Прохоровка. Правее, то есть южнее указанных двух танковых корпусов, действовала оперативная резервная группа Кемфа. Один танковый корпус этой группы должен был обойти Прохоровку с востока.
Обстановка для нашей обороны складывалась угрожающе. 5-я ГТА Ротмистрова из резерва ВГК срочно была переброшена к 10 июля из Острогожска под Прохоровку, совершив форсированный 300-километровый марш своим ходом. 11 июля 2-й ТК СС начал прощупывать оборону на прохоровском направлении, но был остановлен двумя танковыми бригадами 5-й ГТА, начавшими занимать исходные позиции в районе Прохоровки.
«В шесть часов утра 12 июля я с группой офицеров приехал на командный пункт 29-го танкового корпуса. Он был избран моим наблюдательным пунктом и весьма удачно. С холма юго-западнее Прохоровки хорошо просматривалась впереди лежащая местность, которой суждено было стать полем грандиозного танкового побоища...
В 6.30 в небе появились «мессеры», чтобы очистить воздушное пространство... обозначились десятки «юнкерсов»... появились звенья советских истребителей... в воздухе и наши бомбардировщики... Наконец грянули первые залпы армейской артиллерийской группы... раздались залпы полков гвардейских минометов. Это начало атаки...
Смотрю в бинокль и вижу, как справа и слева выходят из укрытий... устремляются вперед... тридцатьчетверки. И тут же обнаруживаю массу танков противника. Оказалось, что немцы и мы одновременно перешли в наступление. Я удивился, насколько близко друг от друга скапливались наши и вражеские танки. Навстречу двигались две громадные танковые лавины. Через несколько минут танки первого эшелона наших 29-го и 18-го корпусов, стреляя на ходу, лобовым ударом врезались в боевые порядки немецко-фашистских войск, стремительной сквозной атакой буквально пронзив боевые порядки противника.
Гитлеровцы, очевидно, не ожидали встретить такую большую массу наших боевых машин и такую решительную атаку. Управление в передовых частях и подразделениях врага было явно нарушено. Его «тигры» и «пантеры», лишенные в ближнем бою своего огневого преимущества, которым они в начале наступления пользовались в столкновениях с другими нашими танковыми соединениями, теперь успешно поражались советскими танками Т-34 и даже Т-70 с коротких дистанций.
Поле сражения клубилось дымом и пылью, земля содрогалась от мощных взрывов. Танки наскакивали друг на друга и, сцепившись, уже не могли разойтись...
В середине дня четко обозначился успех на главном направлении. Первый эшелон 5-й гвардейской танковой армии настойчиво теснил противника, наноса ему большие потери в живой силе и боевой технике. Мы выиграли территорию не так уж значительную, но сделали главное — во встречном сражении остановили и смяли ударную группировку врага, наступавшую вдоль железной дороги на Прохоровку...
Однако в это время тяжелое положение сложилось на правом фланге армии. Не добившись успеха в центре, на прохоровском направлении, противник силами 11-й танковой дивизии 48-го танкового корпуса обошел наш 18-й танковый корпус и нанес удар по 33-му гвардейскому стрелковому корпусу... Поскольку мой резерв был уже задействован и ушел на юг, мне пришлось для помощи А. С. Жадову (командарм) выделить силы из главной группировки».
Здесь следует обратить внимание читателей на то, что 5-й ГТА Ротмистрова пришлось сражаться не против одного 2-го ТК СС, как об этом говорит Б. Соколов, а и против 48-го ТК Гота, выделять силы против действий группы Кемфа (« мой резерв был задействован уже и ушел на юг»), еще ранее Ротмистров выделил некоторые силы на прикрытие командного пункта Ватутина у Обояни.
Далее у Ротмистрова имеется еще одно важное для нашего разговора свидетельство; «...Наступила ночь... Боевые действия прекратились на всем фронте... Противник вел себя как-то странно. В его расположении раздавались взрывы. Потом выяснилось, что немцы подрывали свои подбитые танки, которые нельзя было эвакуировать».
Вот так
Теперь, когда картина танковой битвы на Прохоровском поле в общих чертах восстановлена, вернемся к предисловию Б. В. Соколова. Естественно было ожидать, что редакция или автор нового предисловия дадут обстоятельные беспристрастные комментарии к приведенной необщепринятой цифре безвозвратных потерь 2 ТК СС в
Прохоровском сражении - всего 5 танков, цифре, взятой, как утверждает автор предисловия, из немецкого источника, изданного недавно.
Этого не было сделано, что можно расценивать так, что те, кто причастны к появлению нового предисловия к старым мемуарам, с ним согласны и будут использовать в своих определенных недобрых целях. Если бы действительно было такое соотношение потерь в танках в Прохоровском сражении, то почему же тогда Манштейн не прорвался у Прохоровки в обход Обояни на Курск? Не получается тут логики.
Если уж ссылаться на Манштейна, то следует отметить вот что. Манштейн пишет в мемуарах о том, что наступление было прекращено по приказу Гитлера потому, что союзники высадились в Сицилии. То, что Гитлер после Прохоровского сражения приказал прекратить наступление, - это известно. Но совершенно очевидно, что основная причина тому не Сицилия, а провал наступления на Курской дуге, крах надежды на внезапное массированное применение новейших танков « тигр «, « пантера», САУ « фердинанд».
Манштейн неохотно упомянул Прохоровку потому, что она была для него явным поражением . Имея громадное преимущество в новейших танках за счет «тигров» и «пантер» с их мощной бронезащитой и новейшей 88 мм пушкой с хорошим прицелом, способной поражать все советские танки с расстояния свыше 2 км, он не сумел добиться успеха во встречном танковом сражении под Прохоровкой. Напомним, что наши Т-34, не говоря уже о Т-70, поражали «тигров» и «пантер» с расстояния лишь 300—500 метров.
То, о чем умолчал Манштейн, сказал за него небезызвестный Гудериан в своих мемуарах «Воспоминания солдата» [14] (кстати, переизданных тоже в 1998 г. издательством «Феникс» в Ростове-на- Дону и тоже с новым, но корректным предисловием). Будучи в то время генеральным инспектором бронетанковых войск, он в период Курской битвы с 10 по 15 июля побывал в войсках у Моделя и Манштейна и повидал, все своими глазами. Он высказался так:
«В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя. Их своевременное восстановление для ведения оборонительных действий на Восточном фронте, а также для организации обороны на западе на случай десанта, который союзники грозились высадить следующей весной, было поставлено под вопрос. Само собой разумеется, русские поспешили использовать свой успех. И уже на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику».