Пучина
Шрифт:
– Я Вингри, – буркнул в ответ он. – Просто Вингри из небольшой деревеньки Турна.
– Приятно познакомиться, Вингри, – с небольшим поклоном ответил Вертезель. – Как я уже сказал, мы – Дети Чёрной Воды. Жители Срединных Земель могут назвать нас языческой сектой. Хм, наверное, так и есть. Но мы не причиняем никому вреда. Напротив, мы спасаем моряков, гибнущих в вода Мутных Рифов. К сожалению, спасти удаётся не всех, и ты тому пример. Приношу свои искренние сожаления!
– И кому вы молитесь?
– Мы почитаем Того-Кто-под-Водой. Это сложно объяснить непосвящённому в наши таинства. Но заверю сразу, это
– И превращаетесь в рыб, чтобы жить поближе к его вотчине?
– Именно так! Только став полноценными обитателями Чёрной Воды, мы сможем приблизиться к нашему Создателю.
– Вы и меня в рыбу хотите превратить?
– Нет, что ты! – сразу же замахал руками Вертезель. – Это добровольный выбор каждого. Если ты не хочешь, то можешь стать мирским послушником и жить в этом монастыре.
– То есть вы никого отпускать, не намерены?
– Это просто невозможно. Наш остров находиться в самом центре части Туманного Моря в месте, которое вы называете Мутными Рифами. Ты должен знать, как моряк, что ни один корабль не сможет пройти через них.
– О, и людей вы с ума сводите из благих намерений? – не смог сдержаться Вингри. Слишком всего накопилось в его душе. Он порывался зарезать этого Вертезеля и сбежать, но слова бритоголового его немного отрезвили. Из Мутных Рифов действительно нет пути назад.
– Мы никого не сводим с ума! – возмутился Вертезель. – Одиночество и монашество трудно принять. Как и трудно принять вечную разлуку с родными. Но это не наша вина! Мы даём вам всё – и пищу, и крышу над головой. Всё!
– И голоса в голове вы тоже из благих намерений даёте? – с кислотой в голосе буквально выплюнул Вингри.
– Это Голос наше Господина, – пояснил Вертезель. – Он говорит с нами из-под воды, где находиться его истинный Храм. Глас Его – святое дело, и только избранные им могут его услышать. Так что радуйся – ты избран был вершить дела!
После этого бритоголовый пришёл в некий экстаз и тихо задёргался. Из глаз его сочилась мутная жижа, словно слёзы.
“Наверное, это и есть та вода” – подумал про себя Вингри.
Так длилось несколько минут, пока под ногами у них не скопилась небольшая лужа. Только затем Вертезель пришёл в себя. Поправив растрёпанные одеяния, он продолжил:
– Ох, сам Настоятель связался со мной, – объяснил он. – А потому мне пора. Я пришлю другого брата. Он покажет тебе монастырь.
С этим Вертезель удалился, а Вингри упал на каменную кровать. Мутные мысли витали в его голове. А голос стал таким тихим, забился в дальний уголок сознанья и больше не мешал. Вингри даже перестал на него обращать внимания. Сейчас он думал о побеге с этого проклятого острова. Он совершенно не хотел остаток своих дней провести рабом рыболюдов. Да, они явились прямо из детских кошмаров – лысые и с жабрами, только чешуёй не покрытые. Это наводило жути на него. Все его надежды сейчас крутились вокруг обсидианового кинжала, который он припрятал у себя за пазухой. Это было его единственное оружие. Но он не знал, были ли на острове стражники. Однако долго думать он не смог – хорал из голосов снова взял верх над разумом, и Вингри провалился в сон, полный ужаса и кошмаров.
Ему снились гигантские твердыни, затопленные
Он сидел в кровати, обливаясь потом. Этот сон был столь реалистичен, что ему показалось, что всё так и было. Вингри понимал, что с ним свершилось “чудо”, и об этом “чуде” нельзя никому говорить. Особенно рыболюдам. Они-то точно придумают сотню причин принести его в жертву. А они жертвы приносили, в этом Вингри был уверен.
Из комнаты он решил не выходить – сил не было совсем. Еда давно переварилась, и его снова терзал голод. И страх. Он боялся этого места. Этого города под водой. Этих голосов. Всего. Это было за рамками понимания простого моряка.
Конечно, ходило много суеверий среди мореходцев, но в основном они были шуточными и на них мало кто обращал внимания. Но теперь он воочию увидел храм Морского Чёрта. Это зрелище запало ему в душу, и гнилой верёвкой овилось вокруг сердца. Она давила на него и порождала совершенно безумные мысли. Одна его часть хотела сбежать, другая же – разгадать тайну этого острова. Это было так заманчиво, что Вингри почти поддался искушению. Быть первооткрывателем – разве это не великая радость для моряка? Правда, всё давно уже открыли. Но теперь появился этот остров и город под ним. Это было событие, способное всколыхнуть все Срединные Земли.
Но он не мог. Он не мог остаться здесь. Это место таило в себе множество опасностей. Если этот культ разрастётся, то быть беде. Это сейчас они такие тихие и мирные, а потом устроят такое кровопролитие, что и безумцам-королям не снилось. Этот остров был опасен. Мутные Рифы тоже. Но их он хотя бы знал. Из них были пути наружу, в открытое море. Оставалось лишь сделать плот. Или угнать корабль у культистов. Он же должен быть у них. Этого Вингри не знал. Но пламя потонувшего бога чётко поселилось в его сердце.
Вот только он уже не думал о своих товарищах и других пленниках рыболюдов. Он хотел сбежать один. Всё остальное было не важно. Его не волновало, что их могли принести в жертву этому безумному богу, что они навеки останутся рабами. Нет. Его волновал только он сам.
Ближе к обеду к нему пришёл уже другой рыболюд. Парой слабо разборчивых слов он позвал его на обед. Люди сидели в всё той же пещере и ели так, как в последний раз. Все они были исхудавшими и поникшими. Но их глаза… о, их глаза! Они пылали жизнью, они пылали чёрным пламенем. Вингри уже не мог назвать никого из них человеком. У многих на шеях начали проступать рубцы. Верный признак растущих жабр. Для Вингри все они были уже потерянными людьми.