Пуд соли на сердечную рану
Шрифт:
– Надя, а что случилось с Павлом Петровичем? Я увидела его уже в морге. То есть я там была случайно, по делам… Знаю, звучит странно, но это так… И тут как раз его привезли.
– Интересно, что можно делать в морге случайно, по делам? – удивилась женщина. – Да ладно, не мое дело… Павел Петрович хоть и плохо передвигался, но хотел жить как можно дольше. Следил за своим здоровьем, каждое утро ходил на источник за минеральной водой. Вот утром, как всегда в шесть часов, и направился туда. Но до источника не дошел. Его нашли с пробитой головой метрах в пятидесяти. Наверное, оступился. Тропинка-то петляет, и обнаженные
– Мы сейчас по той же тропинке идем? – удрученно спросила Глафира.
– Ну а что ж теперь? На родник как ходили, так и будут ходить, тропинка-то одна… А ведь Павел Петрович, несмотря на возраст, неплохо сохранился. У него и ЭКГ приличная была, и анализы, как у шестидесятилетнего. Ему бы еще жить да жить… Нелепая смерть…
Они прошли мимо небольшого домика, утопающего в цветах. По сравнению с серыми, безликими корпусами и всей прочей территорией место выглядело как оазис в пустыне.
– Милый домик, – отметила Глаша, – выделяется на общем фоне.
– Еще бы! – хмыкнула Надя. – Здание администрации. Тут директор восседает, царствует.
– Понятно. Похоже, только он и чувствует себя хорошо в этом заведении, – закивала Глафира.
Надя наклонилась к ее уху и перешла на шепот:
– Пренеприятнейший тип, хочу отметить.
– Почему-то я так и думала, – снова кивнула слушательница. – Даже не зная его…
– Хозяин никакой! Ничего не делает для санатория. Ни-че-го! Персоналу копейки платит, а сам денежки любит. Даже очень! Думаю, девяносто процентов всех доходов оседают у него в кармане, а мог бы и в бизнес вложить. Разве так дела делаются?! – сердито заметила Надя.
Между тем они вошли в тень леса. Тропинка стала здесь действительно кривой, ухабистой и узкой. Лес был настолько дремуч, что становилось страшно. Просто непроходимая чаща! Стволы деревьев толщиной с баобаб, огромные ветви, колючий кустарник, толстый слой упавших иголок, полное отсутствие просвета и дуновения ветерка. Глаше стало трудно дышать.
– Городская, не привыкла к лесному воздуху? – усмехнулась Надя. – Это с непривычки. Вот и гуляла бы побольше, раз сюда приехала. Воздух – единственное, что есть полезного здесь.
– За неимением другого, – согласилась Глафира и задала вопрос, который интересовал ее больше всего: – А дикие звери в лесу водятся?
Надя рассмеялась:
– Прямо вот и дикие? Ну, лисы есть, зайцы. Говорят, волки иногда встречаются, но никаких нападений на людей не наблюдалось.
– Это радует. Это радует, потому что я действительно не приспособлена ни к деревенской, ни к лесной жизни.
– Все бывает в первый раз…
Глафира поежилась. Ей в рот постоянно лезла какая-то мошкара, периодически приставали осы и слепни. Она от них шарахалась и отмахивалась. А когда липкая паутина накрывала лицо, судорожно стирала
Женщины уже углубились в чащу достаточно далеко и наконец наткнулись на обрывки желтой ленты, сиротливо болтавшиеся на ветру.
– Здесь? – поняла Глаша.
– Да, мы пришли, – кивнула Надя и замолчала. – Ой!
Впереди они увидели мужчину средних лет в джинсах и спортивной куртке, который, насвистывая веселую мелодию, тряпкой мыл пень. Рядом стояло ведро с мыльной водой.
«Уничтожает улики! – пронеслось в голове Глаши, оцепеневшей от страха. – Это же убийца!» А Надя, наоборот, вытянувшись и подобравшись, приветливо поздоровалась:
– Добрый день, Геннадий Михайлович!
Мужчина обернулся, и Глаша совсем потеряла дар речи, только и сумев выдохнуть:
– Гена?!
Перед ней находился ее бывший однокурсник Гена Столяров, который и довел ее, если можно так сказать, до Москвы, до центра хирургии, а в принципе и до травмы рук тоже… Именно он, внешне совершенно спокойный, сидел на корточках возле пня и отмывал его от крови в глуши дремучего леса. Вот уж с кем с кем, а с ним Глафира никак не ожидала тут встретиться.
– Здравствуй, Глаша. Все как-то недосуг было с тобой увидеться, а пришлось вот при таких обстоятельствах. Извини… – Геннадий махнул кровавой тряпкой, явно считывая ее мысли с растерянного лица.
Глашу затошнило.
– Вы знакомы?! – почему-то испугалась Надежда.
– А мы должны были увидеться? – не отвечая женщине, спросила Глафира бывшего однокашника, очень неуютно себя чувствуя из-за того, что не понимала происходящего.
– Конечно, я бы к тебе пришел. Я же знал, что ты здесь. – Геннадий поднялся на ноги.
– Знал? – оторопела Глафира. – Откуда?
– Какая ты странная, Глаша… Естественно, знал. Я же тебя сюда и пригласил…
– Как пригласил? – не понимала она.
– Слушай, ты вроде всегда умной была… Ты как здесь оказалась? По путевке? – Столяров начал разговаривать с ней как с душевнобольной.
– Да…
– Ну вот! Я тебе путевку и дал. Ведь обещал тебе отдых и выполнил обещание.
– Ты?! – прямо с ужасом воскликнула Глафира.
– А кто?
– Я думала, Алексей…
– Какой Алексей?
– Это наш директор, – прошептала в тот момент Надя, решив прояснить ситуацию.
В одно мгновение все в сознании Глафиры встало на свои места, словно она наконец-то нашла нужный пазл.
– Не знала, что ты здесь директор. Предположить даже не могла!
– Так вот получилось… Да что там говорить, хреново получилось! Понимаешь, я все в бизнесе по продаже медицинского оборудования был, встречался с разными людьми из этой сферы. А один человек взял и впарил мне этот санаторий. Напоил меня и навешал всякой лапши на уши. Мол, очень выгодное вложение денег. Земля в Подмосковье со зданиями! Дело – верняк! Готовая лечебница с оборудованием, родником, лесом, да еще за смешные деньги. А мне, как всегда, было некогда посмотреть и проверить, узнать побольше о новом для меня бизнесе. И я, особо не думая, вложил свои деньги. Ну да, я директор этого содома уже несколько лет, и пока санаторий приносит мне только убытки. Я ни черта не понимаю в бухгалтерии заведения, не знаю, как содержать штат, еще и заниматься лечением, ремонтом… Извини, Надя, что при тебе…