Пуд соли на сердечную рану
Шрифт:
– А семья? – спросила Глаша.
– Вот! Женщина правильно мыслит. В том-то и дело… Ходок Павел Петрович был раньше редкостный – всю жизнь скакал от одной женщины к другой, как сумасшедший, сексуально озабоченный мотылек.
– Откуда вы все это знаете? – удивленно спросила Глафира. – И вообще, может, его интерес к женскому полу и помог мужчине дожить до его лет?
– Как мы узнали – совсем неинтересно, поверьте мне… Главное, что информация абсолютно достоверная. Официально Павел Петрович связывал себя узами брака всего три раза, и все три
– Я понял, куда ты клонишь… К наследникам? – догадался Матвей.
– Да ты у нас просто сыщик! Большая часть преступлений в России происходит по пьянке, на втором месте материальная заинтересованность. Думаю, здесь причиной убийства является именно она. Кому еще могло понадобиться пробивать голову старику, особенно если после его смерти остается такой лакомый кусок? Естественно, кому-то из наследников, – выстраивал логическую цепь умозаключений Анатолий.
– И что у нас с наследниками?
– Вот тут-то и начинается самое интересное… От первого брака, с гражданкой Антониной Ивановной, у них детей не было.
Матвей с Глафирой переглянулись.
– Это наша Тоша?
– Какая Тоша? – не понял следователь.
– Наша новая знакомая, которая просит называть себя так. Антонина говорила нам, что была женой Павла Петровича, и она тоже из года в год отдыхала здесь в санатории.
– Очень интересно… Я данного факта не знал…
– Еще скажите, что Тоша все эти годы вынашивала план мести! Нет, она тут ни при чем! – сразу же заступилась Глафира. – В ту ночь, когда убили Павла Петровича, Антонина была с нами… Не забыл, Матвей?
– Да! – поддержал Матвей, решив не рассказывать другу о боевом характере подруги Павла Петровича, а также о ее боевом «приятеле» с пулями. – Ее алиби мы подтвердим.
– Второй брак, с гражданкой Зинаидой Аркадьевной, тоже давно закончился, но от него у мужчины появился первенец – сын Сергей. Однако молодой человек погиб в двадцатипятилетнем возрасте, а Зинаида умерла от тяжелой болезни пять лет назад… Третьей женой нашего ловеласа стала гражданка Ариадна Дмитриевна, от брака с которой тоже появился сын, Вячеслав погиб по дороге сюда.
Воцарилось молчание. Глаша прокомментировала:
– Оборвалась последняя ниточка.
– Вот именно! – всплеснул руками следователь. – Чувствую, завязнем мы в этом болоте… Тут хоть красивые женщины есть?
– Нет. Я единственную и последнюю захватил, – ответил Матвей.
– Хитер! Все женщины всегда были твои!
– Не утрируй и вообще не распространяйся о моем бурном прошлом. Сейчас это ни к чему.
– Я не ревнивая, – обронила Глаша, – тем более к прошлому.
– Вот и славно! Какая умная женщина! Ну вот что, друзья мои… у меня сегодня много дел, и мне надо подкрепиться с утра, чтобы набраться сил, – потер руки Анатолий.
– А чем конкретно ты собрался заниматься? – спросил Матвей.
– Хочу допросить всех и каждого…
– Да вы самоубийца! Здесь одни старухи и старики, которые замучают вас. Вряд ли среди них можно найти кровожадного
– Любой из них физически мог поднять камень с земли и, значит, теоретически огреть им Павла Петровича… Мотивы, алиби и прочее мы будем искать. О том же, что сей процесс похож на вытягивание нервов, причем зачастую своих, я уже говорил. Ничего интересного. Главное – конечный результат. Потому что сын Павла Петровича не просто так попал в аварию, машину, на которой мужчина ехал, повредили. Его убрали, как и отца.
– Убрали наследника? – нахмурился Матвей. – Но их уже и так не осталось. Кому же достанется богатство старика?
– Может, женам? – предположила Глафира.
– Бывшие жены не имеют никаких прав, – не согласился Анатолий.
– Что тогда?
– Внебрачный ребенок! – выдала Глаша и поймала на себе уважительный взгляд следователя.
– В правильном направлении мыслите! Такая версия имеет право на существование.
– Бросьте вы! Здесь все такого возраста, что вряд ли могут быть детьми Павла Петровича, – с сомнением покачал головой Матвей.
– Нет, ты не прав! Его старшему ребенку вполне может быть лет шестьдесят. А тут много таких. Скажем, дедуля нагулял отпрыска еще в студенческие годы, задолго до того, как женился в первый раз… – предположила Глафира.
– Ага, и какой-нибудь нынешний злобный старикашка ждал чуть не полвека, чтобы укокошить своего почти девяностолетнего отца за студенческую ошибку! – все не соглашался Матвей.
Следователь внимательно посмотрел на него.
– А ты чего так кипятишься? Кстати, насколько я знаю, тебя поднимала одна мать. Кто был твой отец?
– Вот и поговорили! Молодец! Да, Павел Петрович мой отец, я его прибил, а потом сынка его, своего друга, и остался единственным наследником… Все! Осталось только доказать, что я – единственный наследник!
– Да я шучу, – засмеялся Анатолий. И посмотрел на Глафиру: – А у вас есть отец?
– Я так понимаю, что ваши тяжелые будни уже начались? Допрос свидетелей? Что ж, разочарую вас или обрадую… Вообще-то я знаю своих родителей. Но… В жизни ведь всякое бывает, и я не в курсе тайн отца и матери. Как там говорится про скелеты в шкафу? Так что и я, и Матвей могли устроить здесь резню… Только вот что делать с тем маленьким фактом, что и во время первого убийства, и во время второго нас не было на месте преступления?
– А где вы были? – прищурил глаза Анатолий.
– Мы были вместе! – огрызнулась Глафира, которой Анатолий нравился все меньше и меньше.
– Ну, так это – удобная договоренность обеспечить друг другу алиби, – продолжал улыбаться Анатолий.
– Только в первом случае – я имею в виду, когда убивали Павла Петровича, – с нами были Антонина, отдыхающая санатория, бармен местного кафе и еще десяток человек, включая работников местной больницы, посетителей кафе и так далее, – вступился Матвей, тоже улыбаясь.